Мутти подняла Олли на руки, поцеловала в щечку и снова положила на матрас. Потом потянулась к Максу, но вдруг остановилась, прижала руку ко лбу и тяжело опустилась на край кровати. На бледном лице расцвел лихорадочный румянец.
Пия отставила миску и бросилась к матери:
— Что случилось, мутти?
Та закрыла глаза и застонала.
— Не знаю, — пробормотала она слабым голосом. — Голова что-то кружится.
В груди у Пии тяжело забилась паника.
— Я пойду поищу врача.
— Nein, — возразила мутти. — Ты никуда не пойдешь. Это опасно.
— А если… — Пия попыталась унять дрожь в голосе. — А если ты заболеваешь?
— Я здорова. Не кашляю, лихорадки нет, только усталость. Кроме того, у нас нет денег на врача. Да и все равно никто не станет помогать немцам.
— Может, позвать соседей?
Мутти покачала головой.
— У них полно своих забот. Мне надо просто отдохнуть: это лучшее лекарство. — Она заставила себя встать с кровати. — Присмотришь за мальчиками пару часиков, пока я посплю?
— Конечно. Я принесу тебе поесть.
Мутти кивнула и побрела к спальне. Пия пошла за ней, стараясь сохранять спокойствие. Мать ни разу не жаловалась на плохое самочувствие, даже после рождения близнецов, когда миссис Шмидт советовала ей провести две недели в кровати. Не жаловалась, когда ее непрестанно мучили сильные головные боли или когда сломала большой палец на ноге. Мутти безмолвно и старательно выполняла свои обязанности и никогда не сдавалась. И теперь Пию пробрала дрожь от страха. Мутти опустилась на край кровати, дочь присела рядом и сняла с нее ботинки.
— Danke, — поблагодарила мать, ложась, и Пия накрыла ее одеялом, соображая, чем еще помочь.
Олли и Макс заплакали.
— Bitte, накорми мальчиков, а я отдохну, — попросила мать, слабо махнув рукой. — Когда проснусь, мне станет гораздо легче.
— Обещай, что позовешь меня, если что-нибудь понадобится.
— Ja, а теперь иди.
Пия послушалась, но у дверей остановилась и обернулась.
— Ты мне скажешь, если почувствуешь себя хуже?
— Ja, ja. — Мутти положила бледную руку на лоб запястьем вверх и закрыла глаза.
— Обещаешь?
— Ja, Пия.
С нарастающим страхом девочка вышла из комнаты и закрыла дверь. Хорошо, если мать всего лишь переутомилась. Это вполне возможно: близнецы просыпались несколько раз за ночь, чтобы поесть, и весь день почти не спали. И все же Пия невольно ожидала худшего и горячо молилась, чтобы ее подозрения оказались беспочвенными.
Покормив Макса и Олли пюре с бульоном, Пия положила братьев на одеяло на полу в середине комнаты, дала им погремушки, потом налила в миску супа и осторожно открыла дверь спальни, стараясь не шуметь. На бледное лицо матери упала тонкая полоска света. Мама снова крепко заснула с открытым ртом.
— Мутти, — тихо позвала Пия. — Я принесла тебе супа. — Она подошла к кровати. — Мутти.
Та не пошевелилась. Пия хотела было разбудить мать, но решила дать ей поспать. Нескольких минут отдыха явно недостаточно — нужна целая ночь спокойного сна, и тогда, может быть, к утру мутти придет в себя. Пия вышла из комнаты, тихо закрыв дверь, поставила миску с супом на стол и села. Близнецы смотрели на нее с пола, улыбаясь, агукая и протягивая ручки к лицам друг друга. Пия позаботится о них сегодня вечером — разбавит детскую смесь «Меллинс» водой и накормит их, чтобы мутти не пришлось просыпаться и кормить близнецов грудью. Они не привыкли к бутылочке, но голод быстро научит их пить через соску.
Доев суп, девочка встала, забралась на кровать, открыла окно и, ловко хватая с веревки белье, стала складывать его на постель. Подштанники и ночные рубашки были еще влажными от осеннего воздуха, но она потом повесит их обратно. Когда веревка опустела, Пия закрыла окно и сложила белье на кухонных стульях, потом вытащила из-под кровати задачник по математике и вырвала первую страницу, на которой были только названия книги и издательства. За порчу учебника ее вряд ли погладят по головке, но другой бумаги в доме нет, а случай неотложный. Пия нашла карандаш, снова села за стол и написала Финну: «Как у тебя дела? Что с братом? Мутти, кажется, заболевает, и я не знаю, как поступить. Нет ни лекарств, ни виски. Она запретила мне выходить из дома за врачом, да я и сама опасаюсь. Пожалуйста, помоги. Мне страшно».