Истинной целью этого испытания было – заставить мысленно проговориться. В списке фраз – известных цитат из фильмов и книг – обязательно были две-три тревожащие, например: «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться», «Леди Винтер, а что это вы всыпали в бокальчик?», «Я сделаю им предложение, от которого невозможно отказаться»… Удивительно урожайным на угрозы оказался «Остров сокровищ»: «Через час те из вас, кто останется в живых, позавидуют мёртвым», «Одни боялись Пью, другие – Флинта, а меня боялся сам Флинт», «Если дело дойдёт до виселицы, так пусть на ней болтаются все!», «Либо вы мой корабельный повар – и тогда я с вами обращаюсь по-хорошему, либо вы капитан Сильвер, бунтовщик и пират, – и тогда не ждите от меня ничего, кроме виселицы», «Кто он? – воскликнул сквайр. – Назовите этого пса, сэр!»
Одна фраза повторялась в каждом наборе и была откровенно провоцирующей: "Совершенно очевидно, джентльмены: среди нас предатель".
Каждый раз, когда гардемарины принимались за листочки с текстом, Геловани рассеянно смотрел поверх их голов, стараясь выловить среди произносимых про себя слов те, что выдавали бы тревогу, замешательство, страх. Но ничего такого не попадалось…
После ассоциативного теста следовало окончание мнемонического: на чистом листке нужно было составить список тех семнадцати (а вернее – кто сколько запомнил) предметов, которые показывали в самом начале.
И на этом попали под подозрение двое. Дело в том, что среди предметов были картонки со словами Alarm и Predator. Как правило, ребятишки запоминали двенадцать-четырнадцать предметов и простое «тревога»; со вторым – английское слово «хищник» созвучно русскому «предатель» – путались, писали «что-то по-английски». Один из проколовшихся выдал список из шести предметов, среди которых вообще не было табличек со словами, второй – список из семи, и обе таблички в нем фигурировали – последними.
Парни не были связаны ни со «Шрапнелью», ни с другими известными организациями, и общее у них просматривалось только одно: оба в разное время, но не так давно садились на аварийную площадку Кергелен…
Но это уже была задача для контрразведки. Сам Геловани мучительно решал другую: какая же всё-таки важная, опасная и секретная миссия ждёт ребятишек? Что можно придумать – а вернее, составить из того небогатого набора-конструктора, который предоставляет им всем нынешний вялотекущий момент? Разведка окрестностей Юпитера, поиск имперской базы? Этим уже занимаются пилоты-марцалы в компании с нашими военными. Создание лунной, марсианской, астероидной станций? Важное, но отнюдь не секретное дело. Подготовка к звёздной экспедиции? То же самое… больше того – заложено в продлённый курс обучения, все ребятишки это знают… и не сработало – пошли бунтовать. Нет-нет, нужна какая-то спецгруппа для экстренной спецмиссии…
Адъютант принёс телеграмму из штаба Флота, когда голова Данте Автандиловича уже готова была лопнуть, как перезрелая тыква. Хотя… лопаются ли тыквы? В этом Геловани уверен не был.
Так… что нам пишут? Благодарим за своевременные и эффективные меры… опыт учтён… ага, и у других это подействовало. Слава Богу! Дальше… вот оно! Отобрать от трёх до восьми пилотов, психологически совместимых с эрхшшаа, для обучения на новой технике… чёрт, как-то мелкотравчато… с выходом на использование кораблей, аналогичных имперским…
Опаньки, как говорит наш друг посол!
Да. Это ребятишки поймут. И будут держать в тайне.
Поздним вечером тридцатого ноября Санька сидел в своём кабинете и с подозрением смотрел на большую голубую горошину посреди стола. В короткой записке-сопровождении было сказано: "Останьтесь один, в спокойной обстановке, раздавите объект перед лицом. Не использовать при насморке".
Насморка у Саньки не было – в отличие от сомнений. Эрхшшаа, конечно, никогда не лгут, зато могут подразумевать совершенно не то, что все нормальные люди.
Он вздохнул, взял горошину двумя пальцами и сдавил.
И засмеялся от счастья – в комнате ниоткуда появился Кеша. Стало тепло и немножко щекотно, уши наполнились довольным урчанием, в животе образовалось что-то вкусное, захотелось запрыгать или встать на руки вверх тормашками…