— Джейсон? — Пигалица сжала мой рукав. — Ты должен идти. Ты ведь сам сюда вызвался. А я выживу. Если ж нет — так и я сама сюда вызвалась.
Никто из нас не потупил взгляд. Вальтер, Пух и двенадцать погибших солдат — они тоже когда-то вызвались и погибли на службе. Я перед ними в долгу. Я бы не бросил Пигалицу за честь, или родину, или для того, чтобы убить больше слизней. Но я оставлю ее в память о Вальтере, Пух и, в конце концов, ради нее самой — ее и ребенка.
— Мецгер знает?
Она покачала головой.
— Я готов, — обратился я к санитару, надев рюкзак. — Как придем в штаб, можешь подать на меня рапорт.
Он едва заметно улыбнулся.
— Раз вы идете, мне нет никакой нужды возвращаться. И тут работы хватит. Раненая ваша еще не совсем вне опасности, и у меня припасена в сумке парочка волшебных средств. К тому же мы не пишем друг на друга рапорты. Все мы одна семья.
Я наклонился к Пигалице и поцеловал ее на прощанье в лоб.
— Спасибо.
После чего я развернулся и помчался в штаб. Пока бежал, глянул на равнину. Там, на горизонте, нарастала тень еще больше вчерашней.
36
Я несся к штабу вдоль почти пустых траншей, слушая, как бомбы с «Надежды» дождем сыплются на равнину. Потом взрывы затихли. Слишком рано. Я задрал голову, придерживая шлем. Серебристая точка «Надежды» светила с неба, все еще явно на огневой позиции. Странно.
Вскоре грохот от оружия слизней понесся по скалам. Они уже приблизились на расстояние ружейного выстрела. А «Надежда» — молчок.
Пока я бежал, то думал — застрелил бы я на самом деле санитара или нет. Думал, сказать ли Мецгеру о том, что его жена беременна. Думал, как же нас крепко ударило, если через два дня сражений специалиста четвертого класса назначают командовать батальоном. Батальоном, в котором три пехотные роты и одна рота тяжелого оружия. Батальоном, в идеале (от которого мы были, конечно, далеки) состоящим из восьмисот человек, чья жизнь будет в моих руках.
К тому времени, когда за очередным поворотом показалась штаб-квартира, звуки сражения стихли. Мы снова отбили атаку.
С тех пор, как меня отослали командовать взводом, саперы соорудили над штаб-квартирой навес и укрепили его каменными обломками. Под ощетиненным антеннами навесом суетились солдаты: подбежав ближе, я понял, что они оттаскивают раненых. Насыпь вокруг штаб-квартиры выстилали тела слизней. Если зеленая нечисть уже сейчас так близко подобралась к нашему штабу, их следующая атака будет последней.
Я нырнул под навес и подождал, пока заработает прибор ночного видения. Первым, кого я узнал, был Говард Гиббл: он сидел, прислонившись спиной к стенке траншеи. На его тощих коленях лежала винтовка с треснувшим прикладом. Говард ненавидел оружие и брался за винтовку только в самом крайнем случае.
Рядом с Говардом присел санитар и перевязывал ему окровавленную руку.
— Что случилось? — спросил я.
Санитар закончил возиться с повязкой.
— Слизни прорвались в штаб. Майор собственноручно уложил полсотни. Последних двух добил прикладом.
Я с трудом сдержал улыбку.
— Ух ты, Говард!
Он закинул голову назад.
— Убил бы за сигарету.
— Ты все еще думаешь, они единое существо?
Говард устало кивнул.
Вошел дежурный по штабу и при виде меня вытянулся по струнке, едва не проломив головой крышу.
— Сэр!
— Меня зовут Уондер.
— Генерал Кобб приказал привести вас к нему сразу, как появитесь, сэр.
И он повел меня глубже в лабиринт крытых траншей, в который превратился штаб за время моего отсутствия. Сипели рации. Рядами стояли носилки с ранеными. И среди них слишком многие были уже не ранеными, а мертвыми.
Меня передали другому дежурному, с которым мы прошли в самый мозг экспедиционных войск. Это здесь слизни пробили крышу и прорвались в штаб. Многие инопланетяне все еще лежали на полу. Да, не связывайтесь с Говардом Гибблом…
— Я Уондер, новый командир третьего батальона второго полка.
— Уже нет, сэр, — подсказал сбоку дежурный.
— Как? — Ярость вскипела во мне. Что же я, бросил Пигалицу за просто так?
— Джейсон!
Я обернулся. Генерал Кобб лежал на носилках с кровавой повязкой на лице. Я подскочил к нему; он наощупь поймал мою руку и нахмурился, когда его пальцы окрасились кровью.
— Сильно ранен, сынок?
Я посмотрел себе на руку. Из плеча торчал кусок металла. Я его даже не почувствовал.
— Нет, сэр. А вы?
Он грустно тряхнул головой.
— Я не могу командовать тем, чего не вижу.
Кто-то сзади звал маму. Я на секунду оглянулся.
— Ты хорошо справился со взводом, — продолжал генерал. — Справишься и с дивизией.
В ушах у меня зазвенело — и не только от какофонии вокруг нас. Мне что же, предлагали сыграть в покер на судьбу всего человечества на кону? Да я и правил-то не знаю. И карт у меня нет.
— С дивизией, господин генерал? Но я же никогда… Я не смогу…
— Сможешь. Черт, от нее осталось-то не больше батальона. — Он потянулся к воротнику, повозился со звездами и вложил их мне в руку.
— Кофе, господин генерал? — Дрожащей рукой дежурный протягивал чашку. Мне.
Я замотал головой и показал на Кобба. Паренек взял генерала за руку и сжал его пальцы вокруг чашки.
— Что прикажете, сэр? — Это он опять ко мне.
Понять бы для начала, что делать.
Генерал приподнялся на носилках, схватил меня за волосы, притянул к себе и прошептал на ухо:
— Джейсон, ты командир. Командиру нельзя бездействовать. Делай что-нибудь, пусть даже глупость.
Я повернулся к дежурному, прикалывая звезды к воротнику.
— Собери мне штаб.
Я собирался срочно ознакомиться с положением.
— Сэр, вот уже почти полдня, как у нас нет ни одного живого штабного офицера.
Где-то закричал раненый.
Ну конечно. Почему иначе исполняющего обязанности лейтенанта поставили командовать дивизией вперед полковников, майоров и капитанов? Их нет в живых.
— Хорошо, какие примерно у нас силы?
— Восемьсот боеспособных человек.
— А в остальных бригадах?
— Включая остальные бригады. От всех экспедиционных войск осталось восемьсот человек, сэр!
— Не может быть!
— Может, сэр.
Мы нуждались в огневой поддержке как никогда раньше.
— Как связаться с «Надеждой»?
Он показал на складной столик с рацией в другом конце помещения.
— Почему никто не пытается наладить связь?
Дежурный повернул рацию и показал ряд пулевых отверстий вдоль ее задней крышки.
— Прострелили сегодня.
Ничего удивительного, что мы потеряли огневую поддержку. А я-то грешил на корабельные компьютеры.
— Вот уже несколько часов никто не говорил с «Надеждой». Кроме поваров, разумеется.
— А?
Он показал на капрала в поварской форме, болтавшего по другой рации.
— Они обсуждают меню на случай, если «Надежде» удастся скинуть нам чего-нибудь горяченького. Вы же знаете, как генерал Кобб заботится о том, чтобы накормить своих солдат.
На орбите висит огневая мощь, способная уничтожить планету, а единственную связь с кораблем используют, чтобы заказать еду?! Я подскочил к капралу и выхватил у него микрофон.
— С кем я говорю?
— Это еще кто влез? К вашему сведению, вы говорите со старшим стюардом Энтони Гарсиа, и у меня полно работы. Прочь из моей сети, болван!
— Слушай сюда, Гарсиа. С тобой говорит командир дивизии Уондер. Если хочешь остаться старшим кем угодно, свяжи меня с командором Мецгером! Сейчас же!
Тишина. Пока я ждал соединения, вошли Говард, Ари и группка выживших младших офицеров. Все, кроме Говарда, — мальчишки.
— Слышал о небольшом повышении, — сказал Ари и добавил: — Сэр.
Я кивнул и поднял руку для тишины: в наушнике раздался голос Мецгера.
— Джейсон? Ты что, командуешь?
Ему не нужно было пояснять, что он имеет в виду. Уж если меня сделали командиром, значит, дело совсем дрянь.