— У дамы очень скользкий характер, — внезапно раздался чей-то голос, испугав Эландера. — Вам нужно последить за ней. Или, я бы даже сказал, за ними.
Питер повернулся в кресле и увидел генерала, который стоял, прислонившись к стене кабины.
— Давайте говорить начистоту, — произнес Эландер, вставая. — Сейчас меня больше волнуете именно вы, а вовсе не Кэрил.
Эксфорд удивленно поднял брови.
— Что вы имеете в виду?
— Думаю, что у вас свои перспективы на будущее и собственные далеко идущие планы, — сказал Питер. — Причем такие планы, которые вряд ли совпадают с нашими.
— Питер, а каковы тогда ваши цели? — Генерал выпрямился и сделал два шага по направлению к Эландеру. — Каким вы представляете себя через год? Или, скажем, даже через десять лет? Через столетие?
Эландер сухо усмехнулся:
— Мне трудно загадывать на месяц вперед.
— Неправда, — отрезал Фрэнк.
— Может быть, — согласился Питер, — но иногда я так чувствую.
Он взглянул на изображение оставленной им энграммы Кэрил Хацис.
— Вы уверены, что она нас не слышит? Генерал утвердительно кивнул:
— Номер четыреста шесть занимается своими обязанностями. Эландер удивился:
— А я думал, что с нами беседовала копия под номером десять-двадцать два…
— Сначала — да, — усмехнулся Эксфорд. — А когда вы прибыли на базу Гермес, разговор продолжил номер восемьсот девяносто два. Какая разница? Все идет без сучка и задоринки. Например, я числюсь под номером триста пятьдесят восемь. — Генерал смешно подвигал челюстью. — Вообще-то номера давались в хронологическом порядке, так что я еще из тех, старых списков. Чувствую, что мои алгоритмы ветшают. Когда начну ошибаться, нас заменят.
— Вы хотели сказать — вас лично заменят, не так ли?
— Не совсем так, — ответил Эксфорд. — Я всего лишь простая контаминация персональной памяти и личностных признаков. Мои характеристики совпадают с чертами оригинала, а вся память полностью скопирована от энграммы к энграмме. Поэтому нет индивидуальных потерь целостности.
— Но ведь это все равно не вы сам, правда? Фрэнк усмехнулся.
— Вы затрагиваете философские вопросы, которые не разрешит даже настоящий Фрэнсис Т. Эксфорд. Поэтому не будем забивать себе голову ерундой. Вы же знаете, что я идеально подхожу для работы с представителями инопланетной цивилизации, и меня меньше всего волнуют такие малозначащие проблемы, как, например, душа. Я — продукт своих действий и мыслей. И ничего больше.
Эландер не стал развивать эту тему и ненадолго замолчал; вероятно, как предположил Эксфорд, для кратковременного процесса определения «кто есть кто».
«Если не мы сами?..» — эта фраза вообще-то мало что означала, а к делу так и вовсе не относилась.
— В любом случае, — произнес Эландер, — меня намного больше интересуют ваши действия, а не то, какая из копий их совершает.
— Пусть будет так, — пожал плечами генерал и испытующе посмотрел на Питера.
Эксфорд был голографическим изображением, воспроизведенным системой «КонСенс», но все равно казался настоящим. «И довольно вспыльчивым», — подумал Эландер.
— Питер, что же вас волнует на самом деле? Вы должны мне рассказать об этом прямо сейчас — перед тем, как мы согласимся сотрудничать, потому что я вовсе не хочу иметь союзника, который повернет обратно в ходе планируемого сложного и хитрого маневра.
«Опять это слово — союзник», — отметил про себя Эландер.
— Вы сказали, что эти гнусные Тараканы не очень-то охотно сражаются, когда их загонишь в угол, — произнес он вслух. — Очевидно, вы заманили их в ловушку, когда они прилетели, чтобы выкрасть дары?
— Правильно, — согласился Эксфорд. — Вы поняли, что существует ряд способов воспрепятствовать перемещению прорезателей. Внешняя оболочка моего жилого отсека никому не позволит совершить отсюда побег…
— Совсем-совсем никому? — перебил Эландер. Фрэнсис снисходительно улыбнулся.
— Я же не сказал, что вы — мои пленники, так ведь? Питер выдержал пристальный взгляд Эксфорда.
— Так кто же мы тогда?
— Давайте подумаем, что произойдет в том случае, если вы попытаетесь сбежать, — широко улыбаясь, ответил Фрэнк. Ему явно понравилась такая игра: дотошно и скрупулезно копаться во всем, раздробляя всякую мелочь, каждую волосинку рассматривать под электронным микроскопом. — У нас здесь все очень демократично, — продолжал генерал. — Мы все приходим к одинаковому решению, потому что представляем собой одного и того же человека; наши голоса абсолютно совпадают. А можете ли вы похвастать тем же в своем так называемом коллективе?