— Даже сейчас вас интересует только собственная шкура?
Нараян понурил голову и потянулся к кувшину.
Следя за его трясущимися руками и испытывая неприязнь с легким привкусом жалости, Шанкар молвил:
— Я не знаю, какую судьбу уготовят для вас жрецы, узнав о последствиях вашей деятельности на посту главы деревни, но если хотите, я могу попробовать выторговать милость для вашей персоны.
Нараян с надеждой во взоре посмотрел на охотника и поставил стакан на столик:
— Правда? Что я должен для этого сделать?
— Во-первых, — тут Шанкар резким движением смахнул кувшины со стола.
Оба сосуда с громким хрустом разбились об пол, покрывая шерстяной ковер бурыми пятнами. Глава деревни аж подпрыгнул.
— Вы что творите?! — взвизгнул он, с долей отчаяния смотря на осколки.
— Во-первых, — как ни в чем не бывало, продолжил Шанкар, — бросайте пить. Сейчас вам действительно хватит забот, помимо того, как нагружаться хмелем с утра до ночи.
Староста обернулся к охотнику и уже собирался высказать все, что о нем думает, но, увидев суровую и непроницаемую маску на лице жреческого посланника, отказался от подобной затеи.
— Во-вторых, стройте колодцы. В деревне, рядом с дорогой, в полях. Где только возможно, на примерно одинаковых расстояниях друг от друга. Это обеспечит жителей чистой водой и позволит отсрочить тот момент, когда растениям перестанет хватать влаги.
— Колодцы не спасут поля со злаками, — обреченно вздохнул Нараян.
— Нет, — согласился Шанкар, — не спасут. Но они и не должны. Колодцы необходимы для мелкого хозяйства, вроде огородов и садовых деревьев. Это позволит вам выиграть время и остаться в долине на неопределенный срок.
— Хорошо, — тяжело выдохнул глава деревни, — что-нибудь еще?
— Да. Ветер с востока скоро начнет наметать сюда песок. Сначала это будут мелкие, едва заметные песчинки, но затем их станет все больше и больше. Каналы засорятся. Сарасвати пересохнет, и тогда все. Чтобы это произошло, как можно, позже, начинайте строительство частоколов на правом берегу реки. В несколько рядов, чем выше, тем лучше. Это задержит песок и позволит пользоваться землей.
— На сколько задержит? — Нараян пристально вгляделся в лицо собеседника. — Как долго мы еще сможем здесь оставаться?
— Если сделаете все, как я сказал?
Староста кивнул. Охотник ответил не сразу, видимо, проводя в голове какие-то подсчеты. Для Нараяна это было самое томительное ожидание в жизни. Наконец, Шанкар ответил.
Его слова прозвучали, как приговор:
— Год. В лучшем случае, полтора.
— О-о-о-о, — застонал глава деревни, опуская голову на грудь и закрывая ее руками.
Охотник не стал его утешать, ибо считал, что во всех своих бедах Нараян виноват исключительно сам, да и подобающих слов утешения подобрать Шанкар не смог бы.
Вместо них он сказал:
— Я отправляюсь в обратный путь. Необходимо доложить верховному жрецу о сложившейся ситуации. Быть может, он сумеет что-то предпринять, дабы мы все не умерли голодной смертью в обозримом будущем. Долина Сарасвати — главная и основная житница нашего народа. Нужно немедленно придумать, что делать дальше.
Нараян вскинул голову и посмотрел на охотника.
Его волосы встали дыбом:
— А носорог?
— Что, носорог?
— Разве вы не собираетесь его изловить и уничтожить?
— Нет, — после секундного замешательства ответил Шанкар.
— Но ведь вы опытный охотник! — взвился Нараян. — Вы обязаны…
— Вам я ничем не обязан, — резко прервал его он, — тем более, я не работаю за бесплатно.
— Я заплачу!
Шанкар хмыкнул:
— Чем? Бобами?
— Серебром! Дам столько, сколько потребуете.
Охотник положил руки на стол и сцепил пальцы:
— Нараян, я прекрасно осведомлен, что вы гол, как сокол.
— Откуда вам это известно? — удивился глава деревни.
Шанкар не ответил, однако многозначительно поднял правую бровь.
— Понятно, — пробормотал староста и грохнул кулаком по столу. Глиняный стакан подпрыгнул и полетел следом за кувшинами. — Давненько пора ее было выпороть! — он вновь перевел взгляд на Шанкара. — Вы не можете бросить нас на растерзание зверю.
— Уверен, вы сможете от него отбиться, если станете соблюдать простые правила.
— Правила?! — в голосе главы деревни прорезались истерические нотки. — Какие еще правила?!
— Не уходить далеко от селения…
— О, боги, вы серьезно?!
— Работать в поле на виду у остальных и не бродить в одиночку.
— Да что вы, во имя Богини-матери, несете?! — взорвался Нараян. — Эта тварь разделалась с дюжиной моих лесорубов…
— Этого мы не знаем, — тихо возразил Шанкар, но староста его даже не слушал.
— … И прикончила гонцов. А вы твердите о каких-то дурацких правилах! Да он уничтожит всех нас еще раньше, чем это сделают пески, если заявится сюда!
— Ни один зверь добровольно не атакует людское поселение, — спокойно парировал охотник.
— Да ну? — язвительно хохотнул глава деревни. — А деревушка на просеке?
— Вы вторглись на его территорию, вот он и напал. Джунгли — его дом, а вы пришли туда с топорами и огнем. Но не волнуйтесь, — Шанкар встал, — свою кровавую месть носорог, или кто он там, уже совершил, и не полезет в деревню.
— Почему? — сокрушенно покачал головой Нараян. — Почему вы отказываетесь изловить чудовище? Неужели дело только в серебре?
— Нет, — покачал головой охотник, — не только.
— Тогда в чем же? Объясните!
— У меня нет времени, — словно плаксивому ребенку, начал пояснять Шанкар, — я должен вернуться в Мохенджо-Даро, как можно скорее, и не могу задерживаться, тратить драгоценные дни на поиски и убийство зверя, о котором, кстати, я мало, что знаю. На сбор сведений уйдет еще какое-то количество времени, а промедление сейчас недопустимо. Скоро вы не сможете кормить долину Синдху. Да, в каждой из столиц имеется крупное зернохранилище с запасами продовольствия, но надолго ли их хватит, когда главная житница страны иссохнет, как лужа под палящим солнцем?
Нараяну нечем было ответить. Он сидел, понуро опустив голову и сцепив руки на коленях.
Шанкар решительно произнес:
— Я отправляюсь в город немедленно.
Охотник уже собрался было двинуться к выходу, но тут холодная и липкая рука главы деревни ухватила его за локоть:
— Но вы вернетесь? — в глазах старосты сквозила мольба. — Вернетесь, чтобы убить носорога?
Охотник одернул его руку:
— Не знаю.
Дойдя до входной двери, он услышал, как Нараян произнес:
— За что мне все это?
— Этот вопрос, Нараян, — бросил охотник через плечо, — вам стоит задать самому себе, — и вышел из гостиной, прикрыв дверь.
Лошадь уже поджидала его у входа в дом старосты. На этот раз ее привела Абхе. Забрав из руки девушки вожжи, Шанкар вскочил в седло, проверяя снаряжение. Все оказалось на месте.
Дочь старосты, с легким налетом грусти в голосе, произнесла:
— Жаль, что я не могу уехать с тобой.
— Не переживай, — охотник поправил пояс с кинжалом, — скоро твоя мечта осуществиться и без моей помощи.
Она широко раскрыла глаза:
— Что ты имеешь в виду?
— Спроси у своего отца, — бросил охотник и вывел белоснежную кобылу на тропинку, ведущую от дома Нараяна.
Проехав пару локтей вперед, он обернулся. Абхе стояла и молча смотрела ему в след. Она улыбалась, но улыбка оказалась натянутой и печальной.
— Помнишь, что я сказал? — спросил он.
— Насчет опасности, что подстерегает меня?
Шанкар кивнул.
— Помню.
— Это хорошо, — еще мгновение он смотрел на нее, а затем молвил, — прощай, Абхе, — и с силой пришпорил кобылу. Та понеслась вперед, поднимая в воздух клубы дорожной пыли и распугивая местных детей.
— Прощай, Шанкар, — прошептала дочь Нараяна и вернулась в дом.
***
— Поверить не могу, что он это сделал!
— Полностью согласен с тобой, дружище. Просто неслыханное преступление, в наше-то время!