Учитывая недавно пробежавших мимо воинов, он решил поинтересоваться:
— В чем дело? Что происходит?
— Какое-то безумие на рыночной площади, — затараторил стражник.
— Безумие? — переспросил Шанкар, тут же невольно вспоминая закатившиеся глаза Анила и его железную хватку на своем горле.
— Да.
— Что за безумие?
— Говорят, местный кузнец сошел с ума и набросился на людей с молотом! Убил зеленщика и его жену, а затем напал на стражу!
Шанкар вытаращился на караульного:
— Брасид?
Стражник, молча, кивнул.
— Не может быть! Он ведь и мухи не обидит!
— Так мне сказали…
В этот момент со стороны рыночной площади донеслись яростные крики и звуки борьбы. Шанкар вздрогнул, а караульный побледнел.
— Богиня-матерь, да что же там такое происходит? — взмолился стражник.
Охотник рванул вперед, совсем позабыв о желании навестить Мину и Нирупаму.
***
Огромный кузничный молот опустился на голову ничего не подозревающего стражника.
Из глубин Нишанта вырвался безумный смех.
Второй стражник вздрогнул, когда его лицо забрызгала кровь и ошметки мозгов бывшего сотоварища. Он так и не успел понять, что происходит, когда увесистый молот опустился на его непокрытую черную шевелюру.
— Еще один! Еще один!!! — завопил Нишант, потрясая страшным орудием над головой, поверхность которого покрыло отвратительное месиво из крови и плоти.
«Ещ-е-е-е-е од-и-и-и-и-н».
Зашипел у него в голове вкрадчивый голос, заставляя оборачиваться лицом в сторону Цитадели.
Оттуда на рыночную площадь уже вбегал небольшой отряд городских стражников, вооруженных длинными копьями с медными наконечниками. Несмотря на сильную бледность, покрывающую их лица из-за созерцания кровавой картины, они были настроены решительно.
«Уд-а-а-а-а-рь!».
Издав подобие воинственного клича, Нишант, потрясая молотом, ринулся навстречу воинам с безудержной прытью. В пару мгновений он преодолел рыночную площадь и попытался с ходу раскроить череп ближайшему стражнику. Его закатившиеся глаза и страшное оружие в руке вселяло настоящий ужас. Однако к чести воинов те не поддались этому липкому чувству. Он не заставил их дрогнуть и броситься наутек, побросав оружие. Стражник, которому предназначался удар молота, сумел с трудом увернуться от атаки. Инструмент для ковки металла рассек воздух буквально возле его уха. Нишант, державший молот обеими руками, во время замаха потерял равновесие. И этим воспользовался другой стражник. Не раздумывая, он нанес колющий выпад, целясь обезумевшему воину между лопаток. Стальной наконечник с силой вошел в плоть, разрывая ее своим острием, словно нож тушку соленой сельди.
«Сирру-ш-ш-ш-ш».
Шепот в голове Нишанта перешел на едва уловимый шелест. Словно ветер играл опавшими листьями.
Огромный кузничный молот выпал из рук, с громким стуком ударившись о каменистую поверхность главной улицы Мохенджо-Даро.
Туман перед глазами на секунду развеялся, и он удивленно произнес:
— Что? Что происходит?
В этот момент копье резко выдернули из его спины. Острая боль между лопаток пронзила все тело. Нишант вскрикнул и пошатнулся. Туман вновь начал сгущаться перед глазами. В ногах появилась слабость, будто к ним прикрепили огромные гири для замера серебра. Сделав пару неуверенных шагов, Нишант взмахнул руками, словно пытаясь ухватиться за воздух, а затем рухнул ничком на дорогу. С его губ сорвался тяжкий стон, а туман перед глазами сменился тьмой. На этот раз уже навсегда.
Глава 7
Когда туман перед глазами внезапно рассеялся, то Брасид увидел, что сидит на мостовой. Весь перепачканный кровью, он изумленно рассматривал рыночную площадь, превратившуюся в место настоящей бойни. От представшей взору картины холодило внутри и сдавливало желудок. Главная улица города была усыпана ошметками мозгов и раздавленными бобами. Брасид почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Он хотел, было, прикрыть рот ладонью, да не сумел. Только сейчас кузнец осознал, что его руки крепко связаны за спиной, а рядом стоят двое стражников с бледными лицами.
— Что… что здесь произошло? — выдавил из себя он.
— Это тебя надо спросить, Брасид, — обратился к нему один из воинов, с окровавленным копьем, — Нишант ведь уже ничего не расскажет.
— Меня? — опешил кузнец.
— Ну не меня же?! — воскликнул стражник, разводя руками в стороны. — За что, Брасид?!
— Я… я…
— За что ты так с нами?! Так ты решил отплатить нам за то, что мы приютили тебя?! Приняли, как своего! Дикарь! Пустынный дикарь! Еще и Нишанта вовлек в свое безумие!
— Я ничего не делал! — пробасил Брасид.
— Да? — стражник поднял молот с дороги и ткнул им в нос связанному кузнецу. — А это что?!
Брасид тупо уставился на свой инструмент для ковки металла, покрытый слоем омерзительной жижи из человеческих мозгов, крови и волос. Он не помнил. Он ничего не помнил с того самого момента, как ему почудилось, что в мастерскую заползла змея. Он развернулся, дабы осмотреть кузницу и… дальше ничего. Пустота. Потом он очнулся уже связанным, стоя на мостовой по колено в крови. Брасид отчаянно напрягал память, дабы вспомнить хоть что-нибудь, но безуспешно. Только морщины еще больше испещрили кожу на лбу.
«Богиня-мать, прародительница жизни, неужели это я?… Это… я? Нет… нет-нет-нет! Я не мог этого сделать! Это безумие… настоящее безумие!».
— Нечего ответить?! — зашипел ему в лицо воин.
Брасид был настолько поражен, что не мог выдавить из себя ни единого слова.
— Увести его!
Двое стражников подхватили кузнеца за руки и подняли с колен. Тот даже не пытался сопротивляться. Брасид был полностью обескуражен, ошеломлен и сбит с толку. Он не понимал, как все произошло. Почему это произошло. В голове роился целый ворох мыслей, словно потревоженный улей. Впервые в своей жизни он почувствовал общую слабость. И даже когда Шанкар окликнул его, Брасид не ответил. У него просто не осталось на это сил.
***
— Брасид!
Он не ответил.
Один из стражников, окруживших кольцом кузнеца, предостерегающе поднял руку:
— Не приближайтесь, господин. Это опасно.
— Опасно? — Шанкар непонимающе посмотрел в глаза стражнику. — Да он мухи не обидит!
— Неужели?
Воин отделился от общей группы, и его место тут же занял другой. Он подошел вплотную к охотнику и указал пальцем на рыночную площадь.
— Оглянитесь! Все это — рук Брасида!
Шанкар проследил взглядом за жестом стражника. Картина, представшая перед его глазами, способна была ужаснуть и бросить в дрожь. Вот только охотник видел слишком много крови за последнее время и начинал понемногу к ней привыкать. Как бы страшно это ни звучало. По крайней мере, мерзкого ощущения тошноты он уже не испытывал.
Стражник добавил:
— В тихом омуте…
Шанкар обернулся лицом к воину:
— Вы уверены, что это сделал Брасид?
— Да. Он и Нишант.
— Нишант?
— Один из наших, — пояснил стражник, закусив нижнюю губу.
— Не могу в это поверить, — охотник испытывал явное потрясение.
— Да, в это поверить трудно, — согласился воин, сдвинув брови, — но я всегда питал недоверие к иноземцам. Особенно к выходцам из пустыни. Видимо, не зря. У них слишком горячая кровь.
— Как это произошло?
Воин пожал плечами:
— Кузнец взбесился и схватился за молот. Первой жертвой выбрал зеленщика, — тут он кашлянул и прочистил горло, — очевидно, имел на того зуб в виде гнилых овощей.
— Брасид никогда не держал зла на Аваниша, — возразил Шанкар.
— Он сам вам об этом сказал? — хмыкнул стражник. — Уверен, собирайся вы кому-нибудь раскроить череп, то не стали бы оповещать всю округу.
— Кто еще? — спросил охотник, про себя подмечая разумность сказанных воином слов.