Шанкар горько усмехнулся:
— Если мы хотим выжить, то должны его уничтожить. Правда… — тут он потупил взор, — я не знаю, как?
— Выход есть всегда, — нравоучительно подметил жрец, хотя его голос звучал неубедительно, — ты сказал, что Балдев сумел ранить чудовище копьем.
— Верно, — кивнул Шанкар.
— Но почему оружие воинов твоего отряда не смогло этого сделать?!
Охотник нахмурил лоб и провел по нему ладонью. Он ощутил сильную слабость и желание поспать. Однако не мог себе этого позволить. Не сейчас.
— Когда происходила битва, демон еще не начал навевать на нас своих видений… может, в этом дело?
— К чему ты клонишь?
— Может, он уязвим только тогда, когда воздействует на наш разум? — охотник отнял руку от лица. — Не способен сражаться и одурманивать одновременно?
— Похоже на то, — задумчиво кивнул Чудамани.
— Но я не уверен. И почему я не сошел с ума, как Анил?
— Брасид тоже сохранил рассудок, — мрачно напомнил Верховный жрец.
— Верно, — произнес Шанкар. — Быть может, чем дольше тварь оказывает влияние на разум человека, тем больше тот разрушается? — охотник вздрогнул от этой догадки. — К тому же, Анил еще до встречи с чудовищем испытывал сильные душевные муки. Его разум уже был нездоров…
Мысль о том, что демон мог повредить разум самого охотника, пусть и незначительно, заставила предательские мурашки побежать по спине.
Шанкар постарался переключить свое внимание на другие вещи:
— Кстати, как там Брасид?
— В темнице. Однако настоятельно требует, чтобы его куда-нибудь перевели.
— В Цитадели лишь одна темница, — задумчиво сказал Шанкар.
— Именно! Но кузнец готов сидеть в цепях на дне выгребной ямы, лишь бы только не в камере.
Охотник не стал уточнять, в чем кроется такое желание Брасида. Ответ был очевиден. Никому не захочется сидеть рядом с безумным Анилом, наполняющим пространство тюрьмы своими отчаянными воплями. Особенно тому, кто сам пережил нечто подобное, но сохранил ясность рассудка.
— Нужно использовать это и уничтожить демона! — донесся до него призыв Чудамани.
— Что? — после всего пережитого охотнику было трудно сосредоточиться на разговоре.
— Застать его в момент морока и нанести удар!
— Как? — хмыкнул Шанкар.
— Продумать план. Заманить в ловушку… — Верховный жрец сдвинул брови. — Нужно все обдумать… кстати, а где Девадат? Почему он не пришел вместе с тобой?
— Он исчез во время нападения.
— Исчез?
— Да, — охотник пожал плечами, — мы хватились его уже после того, как зверь скрылся в джунглях.
— Думаешь, он еще жив?
— Не знаю, — искренне ответил Шанкар, — не знаю… скорее всего, нет.
Верховный жрец громко выдохнул:
— Ладно. Позже о нем поговорим, — Чудамани откинулся на спинку тростникового стула, — а сейчас тебе надо отдохнуть. Завтра продумаем план, как нам избавиться от этого чудовища.
— Теперь подобраться к нему станет непросто, — молвил Шанкар, вставая.
— Почему?
— Мы узнали о его слабости. Дали отпор. Пусть и дорогой ценой. Демон будет настороже.
— У нас нет выбора, Шанкар, — мрачно бросил Верховный жрец, — либо он, либо мы.
— Знаю, — охотник заковылял в сторону каморки привратника, — но от этого не легче, правда?
Подойдя к двери, он уже хотел войти внутрь, но затем обернулся:
— Вам стоит рассказать жителям правду о твари. Боюсь, скрывать дальше уже не получится.
— Это может посеять панику.
— Она уже посеяна, — могильным тоном бросил Шанкар и скрылся во мраке каморки.
Чудамани какое-то время смотрел ему вслед. Сумерки и тишина сгущались над городом. И Верховный жрец ощущал, что они сгущаются над всеми ними.
Наконец, он произнес, обращаясь в пустоту:
— Ты прав, Шанкар. Паники уже не избежать. Семьи должны знать, что потеряли своих любимых…
***
Мина не могла уснуть. Очередную ночь ее мучила бессонница. Мысли о том, что будет дальше, не давали ей ни покоя, ни ответов. Под глазами появились круги, а в черных локонах добавилось седых волос.
Хижину окутывала тьма.
За стеной в соседней комнате спала ее дочь Нирупама. Мина ловила себя на мысли, что иногда прислушивается к шорохам, доносящимся оттуда. Однако девочка хоть и ворочалась в кровати, но сон ее оставался крепок.
Снаружи донесся тоскливый вой собаки. Он окатил округу своим печальным звуком, вызывая неприятные чувства. Заставляя плечи непроизвольно подергиваться.
«Я похожа на эту собаку. Такая же брошенная и покинутая…».
Мина провела пальцами по увлажнившимся глазам. Ее мысли вернулись к Анилу. Она представила, как он сидит сейчас на холодном полу камеры в Цитадели. Совсем один. И от этих мыслей ей стало еще хуже. Захотелось немедленно встать. Броситься туда. Увидеть любимого хотя бы на минуту. Обнять. Но она знала, что ничего не получится. Дело даже не в том, что тюремщик ее не пропустит. Она даже за ворота Цитадели не войдет. Дело было в Нирупаме. Она не может оставить ее совсем одну. О том, чтобы взять дочку с собой и речи быть не могло. Тюрьма не место для таких маленьких девочек.
«Может, попросить Шанкара посидеть с ней? — внезапно пришла идея ей в голову. — Он не должен отказать».
Охотник обещал навестить их еще раз, когда разберется со своими делами.
«Тогда-то я его и попрошу. Уверена, Шанкар согласится».
Мина сама того не заметила, как эта мысль принесла некоторое облегчение в ее истерзанную душу. Веки сами собой начали слипаться. Скоро она погрузилась в тяжелый и глубокий сон. Впервые за долгое время.
Глава 11
Гириш и Гопал несли ночную стражу на главной улице Мохенджо-Даро. Как раз недалеко от того места, где начинался проулок, ведущий к дому Анила.
Широкая улица была пуста. Каменистую мостовую освещала луна, блестящий диск которой ярко выделялся на безоблачном небе. Город окутывала тишина, если не считать периодического протяжного воя собаки, да потрескивания факелов вдоль дороги. Мохенджо-Даро спал. Но в этом сне чувствовалась некая тревога. Страх. Словно город мучили кошмары. Эта тревожность передавалась и стражникам. Они днем-то испытывали чувство тревоги из-за слухов, разлетевшихся по городу. Дескать в округе свирепствует неведомая тварь, способная убить дюжину воинов одним ударом. А тут еще местные жители впадают в безумие и набрасываются на соседей, подобно демонам, жаждущим крови. Ночная тьма и пустынные улицы лишь усилили ощущение тревоги, которая и без того вот-вот готова была начать бить через край.
Гириш и Гопал давно дружили и служили вместе в городской страже. Они очень походили друг на друга внешне, и остальные называли их братьями. Темные длинные волосы до плеч. Круглые гладковыбритые лица с плоскими носами и близко посаженными серыми глазами. Традиционные белые рубахи с вырезом на левом плече и длинные копья с медными наконечниками. Единственное — Гириш был выше товарища на полголовы и косил левым глазом.
— Что-то мне нехорошо, — пробормотал Гопал.
— А?
— Эта тишина с темнотой угнетают меня, — пояснил Гопал.
— Понимаю, — поддакнул Гириш.
Вдали вновь завыла собака.
— Еще эта псина действует на нервы! — Гопал смачно харкнул на мостовую.
— Ты только не нервничай, хорошо?
— Как тут не нервничать?! — взвился Гопал. — Сам же видишь, что вокруг происходит! А что если эта тварь где-нибудь рядом?
— Не думаю, что она способна преодолеть городские стены, — неуверенно предположил Гириш.
— Пха! — усмехнулся Гопал. — А кто-нибудь знал, что она способна разорвать полсотни воинов, не получив и царапины?
Вновь завыла собака. Еще протяжнее и тоскливее, нежели раньше.
Гопал вздрогнул, а затем крепче сжал древко копья.
Его лицо исказила гримаса ярости:
— Прирезать что ли эту вшивую дрянь?!