— Зачем?
— Я уже говорил, — пожал плечами бывший Верховный жрец, — искупление.
— Вырубка несчастного леса стоит страданий целого народа?! — несмотря на слабость, возмутился Чудамани.
— Дело не только в джунглях, — покачал головой Девадат, — мы использовали дары Богини-матери слишком долго. Слишком беспечно. Давно ли ты видел диких зубров?
Чудамани промолчал. Последнее, что его сейчас заботило, так это дикие зубры.
— Вот именно, — ответил на его молчание Девадат, — их больше нет. Мы слишком долго испытывали терпение богов, злоупотребляя их дарами. Вырубка леса стала последней каплей.
— Быть может, и засуха в Сарасвати их кара? — язвительно подметил Чудамани.
— Нет. То лишь последствия человеческой глупости.
— Это демон тебе сказал?
— Сирруш? — улыбнулся Девадат. — Он не умеет говорить. Нет, великолепный змей показал мне. Все. Указал на ошибки и то, что нужно сделать, дабы их исправить.
— Уничтожить цивилизацию?! — ноги Чудамани подкосились, однако он сумел с трудом устоять.
— Такова наша кара, — губы Девадата продолжали расходиться в спокойной улыбке, от которой кровь стыла в жилах. — Нужно вернуть равновесие в мир. Равновесие, которое мы нарушили своими поступками.
— А ты уверен в этом? — внезапно задал вопрос Чудамани, несколько сбивая того с толку.
— Уверен? В чем?
— В том, что это не очередные видения, посланные демоном? Что он не одурманил твой разум, выдав то, что ты хотел бы увидеть сам?
— Нет, — резко отвернулся Девадат, — Сирруш не стал бы так поступать со мной. Он — великолепный змей! Он — посланник Богини-матери!
В этот момент силы окончательно покинули Чудамани. Медленно, сползая по косяку, он осел на пол. Верховный жрец издал смешок, в котором смешалось отчаяние и нотки истерики.
— Ты безумен, Девадат. Как Анил. Как Брасид. Этот демон затуманил тебе мозги.
— Можешь думать, что хочешь, — тихо отрезал тот, — я знаю истину.
— Ты такой же, как Панишвар, — устало выдохнул Чудамани.
— Когда он придет за тобой, то поймешь, что я прав, — не обращая внимания на слова Верховного жреца, молвил Девадат. Он продолжал смотреть в окно.
Пожар начинал постепенно затухать, однако клубы черного дыма все еще поднимались в небо от зернохранилища.
Верховный жрец пробежал отсутствующим взглядом по комнате. События этого дня сильно подкосили его. Все развивалось так стремительно и внезапно, что полностью выбило из колеи. Он не знал, как поступить дальше. Что делать? Зернохранилище уничтожено. Долина Сарасвати больше не приносит плодов. А по округе рыскает кровожадный демон, потревоженный от своей спячки. Нет, Чудамани не верил в слова Девадата о карающем перстне. Речи бывшего Верховного жреца больше походили на безумие. Чтобы Богиня-мать наслала на своих детей верную погибель в виде зверя? Да она спокойно могла обойтись голодом и засухой в долине Сарасвати! Чудамани скорее был склонен поверить в то, что лесорубы ненароком потревожили невиданное чудовище, вступив на его территорию, когда начали махать своими топорами налево и направо.
«Я все еще Верховный жрец Мохенджо-Даро, — пронеслось у него в голове, — мои люди устали и напуганы. Я нужен им. Не время раскисать. Стоит подумать о припасах, защите от демона и о том, что делать дальше».
Эти мысли придали Чудамани сил. Опершись о косяк, он встал на ноги. Голова кружилась. Тело охватывала предательская слабость. Но он мог держаться более-менее уверенно.
Бросив презрительный взгляд на Девадата, продолжавшего смотреть в окно, Верховный жрец вышел из комнаты.
***
Сидя на белоснежном коне, Шанкар угрюмо наблюдал за тем, как два крепких крестьянина в серых рубахах взваливают очередной мешок с зерном на внушительных размеров телегу. Ветер трепал их одежду, словно парус рыбацкой лодки. Жар, доносящийся с востока, обжигал кожу. Солнечные лучи заставляли щурить глаза.
Абхе была рядом. Вороная кобыла под ней нетерпеливо пофыркивала в ожидании долгого пути. Лицо девушки накрыло выражение грусти и тоски.
— Что с тобой? — поинтересовался Шанкар, хотя сам не находил повода для веселья.
Раны на правой руке и груди зажили за неделю и больше не кровоточили при неосторожных движениях. Однако шрамы, оставленные острыми когтями синха, все еще скрывались под плотными повязками.
— Ничего, — тихо ответила она, — просто не хочу покидать это место. Все-таки деревня — мой дом.
Охотник слегка приподнял бровь:
— Помню, ты желала уехать отсюда, во что бы то ни стало.
Она обернулась:
— Тогда я была уверена, что смогу возвращаться сюда, когда захочу. А теперь… — ее голос слегка дрогнул, — а теперь я знаю, что покидаю Сарасвати навсегда. Скоро здесь будет лишь зной и песок.
Шанкар не ответил. Ибо не мог подобрать подходящих слов. Все было ясно и без них.
— Осторожно! — крикнул один из крестьян. — На эту телегу все! Иначе рассыпешь все зерно по дороге. Давай грузить другую.
Абхе и Шанкар окинули взглядом деревню.
Переход в Мохенджо-Даро будет долгим и тяжелым. Их будут замедлять телеги с зерном. Воины отдадут скакунов женщинам с детьми, но для них это будет нелегким испытанием все равно. Однако выбора нет. Оставаться в долине Сарасвати нельзя.
К ним подъехал Балдев:
— Скоро отправляемся.
Шанкар, молча, кивнул.
Воин посмотрел на восток. Туда, где виднелись заграждения от навеваемого ветром песка, и удрученно прошептал:
— И что же теперь?
— Доберемся до города, обустроим людей и перенесем запасы в хранилище, — ответил охотник.
Балдев сокрушенно покачал головой:
— Я не о том.
— А о чем же?
Воин посмотрел охотнику прямо в глаза, и тот увидел полное смятение и растерянность во взгляде Балдева.
— Как нам жить дальше? Житницы больше нет. Запасов надолго не хватит. А рядом бродит демон, готовый разорвать тебя на куски. Я не знаю, о чем думать?! — он вновь обреченно покачал головой.
Шанкар прекрасно понимал его, ибо сам терзался такими же вопросами. Ему с трудом удавалось держать собственный разум под контролем, не поддаваясь отчаянию и панике. Разум, на который демон наложил-таки свой отпечаток. Теперь он был уверен в этом наверняка. Пугающие видения Нилам в бассейне и здесь, в комнате привратника, были яркими тому доказательствами.
«Неужели это со мной до конца? До конца моих дней?».
Шанкар постарался отвлечься от дурных мыслей.
— Давайте сначала вернемся в Мохенджо-Даро, — мягко сказал он, — сейчас это самое важное. А затем подумаем об остальном.
— Да о чем тут думать?! — воскликнул Балдев, но, увидев хмурое и серьезное лицо Шанкара, немного остыл.
— Соберись, воин, — чуть строже молвил охотник, — и выстройтесь вокруг обоза живым кольцом. На всякий случай.
— Если демон нападет, это никого не спасет, — обреченно произнес Балдев, отворачиваясь, чтобы отдать распоряжение.
— Не спасет, — кивнул Шанкар, — но людям знать сие ни к чему. Нельзя сеять панику. Но они должны чувствовать нашу защиту. Что мы не бросим их.
Не оборачиваясь, Балдев кивнул, а затем направился к своим воинам. Шанкар задумчиво смотрел ему в след.
— Наша жизнь не будет прежней, так ведь? — глухо спросила Абхе.
Шанкар обернулся к дочери старосты. Порывы жаркого ветра трепали ее пышные волнистые волосы. Орлиный нос с вызовом смотрел прямо на него. В черных глазах пылало желание узнать честный ответ.
Охотник помедлил прежде, чем произнес:
— Нет. Не будет.
Абхе кивнула. Ее лицо стало еще мрачнее. Однако, вместе с тем, к ней будто бы пришло осознание того, что происходит вокруг них. А следом за ним явилось и смирение.
— Значит, пора двигаться дальше, — изрекла она, окидывая взглядом пустеющую деревню, по улицам которой начинал гулять ветер с примесью песка.
Шанкар с интересом взглянул на девушку.
— Говоришь, как мудрец.
— Сама удивляюсь, — горько хмыкнула Абхе.
— Но ты права, — Шанкар слегка дернул поводья, — пора двигаться дальше, — он посмотрел, как двое крестьян уложили последний мешок с зерном на очередную телегу, — и начнем прямо сейчас.