Тяжело и глубоко дыша, Амрит вскинул копье и напрягся. Внутри зрело желание немедленно броситься наутек, в сторону Цитадели. Ее силуэт мрачно виднелся во тьме ночи. Однако ему удалось совладать с приступом паники. На мгновение, прикрыв веки, воин заставил себя успокоиться. Частично ему это удалось. По крайней мере, паника уступила… ее место заняла сильная тревога.
«Он здесь? Демон здесь? В городе? О, боги, нам ведь тогда конец! Так, спокойно. Я ведь не знаю точно. Быть может, это просто голодный синха прорвался сквозь ворота. Да, стражники забыли закрыть створки, вот он и…».
Амрит издал нервный смешок. Он сам прекрасно понимал, насколько глупым и бессмысленным звучит сие предположение.
— Доберусь до Цитадели, — вслух прошептал он, — а там видно будет.
Звук собственного голоса благодатно подействовал на воина. Он сумел окончательно взять себя в руки. Амрит медленно начал продвигаться в сторону главной улицы. Город был покружен в полную тишину, что заставляло держаться настороже и вслушиваться в каждый возможный шорох. Амрит оказался так погружен в собственные мысли, что напрочь забыл о вороной кобыле, которую он оставил возле восточных ворот. Однако лошадь оказалась сообразительной и не растерялась. Когда воин вступил на основную улицу, та уже вовсю уплетала казенное сено из кормушки, довольно помахивая хвостом.
Амрит опасливо озирался по сторонам. Одинаковые дома, стоящие по обе стороны дороги, безмолвно таращились на него своими окнами из-под полуприкрытых ставней. Воин чувствовал себя неуютно. Факелы не горели. Людей и стражников не было видно. С округи не доносилось ни звука. Только хруст известняка под подошвами его сандалий нарушал стоявшую тишину. И в этом полном безмолвии он звучал подобно отдаленному раскату грома. Амрит вновь, чуть было, не сорвался на бег. Ему очень хотелось поскорее пересечь город и оказаться за стенами Цитадели. Узнать, что произошло и поделиться новостями из долины Сарасвати. Но чем глубже он уходил в Мохенджо-Даро, тем сильнее крепло внутри него чувство, что здесь произошло нечто страшное.
Он уже прошел вперед достаточно далеко, когда до его ушей донесся едва уловимый шорох. Амрит резко остановился и задержал дыхание. Воин напряг слух.
«Это вправду был шорох, или просто камешки хрустят у меня под ногами?».
Ответ на этот вопрос пришел довольно быстро. Спустя пару секунд шорох раздался снова. Он доносился откуда-то слева. Амрит медленно повернул голову на подозрительный звук. С той стороны улицы во мраке виднелся силуэт дома. В отличие от большинства других, он стоял не прямо у дороги, а немного в глубине. Впереди перед окнами раскинулся небольшой палисадник, в котором рос белый жасмин. Шорох раздавался именно оттуда. Воин отчетливо увидел, как ветки кустарника покачнулись. Руки воина инстинктивно вцепились в копье.
«Идти дальше… или проверить?».
Амрит застыл в нерешительности. Несколько секунд он обдумывал, как поступить и, в конце концов, решил не отвлекаться на посторонние звуки. Цитадель — вот его цель.
Он уже хотел двинуться дальше, как вдруг услышал тихий шепот. Кто-то звал его.
— Пс, эй. Иди сюда.
Амрит вздрогнул и обернулся. Голос доносился из палисадника. Воин нахмурился и направил бронзовый наконечник копья в ту сторону.
Цветки жасмина вновь дрогнули, и из-под них раздался испуганный шепот:
— Эй, ты чего, сдурел что-ли?! Опусти палку!
— Кто ты? — хрипло спросил Амрит.
— Каран я.
— Каран?
Кажется, воин знал это имя. Смуглый мальчишка. Раб госпожи Пратибхы, что живет недалеко от восточных ворот.
— Ну, да, — буркнул голос.
— Покажись, — шепнул воин, немного расслабляясь, но копье все-таки не опустил.
Послышался вздох и недовольное ворчание. Белые цветы расступились, и из-под них показалась курчавая голова мальчугана. Загорелый паренек встал во весь свой рост и облокотился острыми локтями о деревянный заборчик палисадника. Его глаза сверкнули в темноте.
Амрит облегченно вздохнул и опустил копье.
Каран же быстро махнул рукой и зашептал:
— Да не стой ты там столбом. Иди сюда! А то еще демон увидит!
Воин вздрогнул.
«Демон? Значит, он здесь? Богиня-мать…».
Амрит не стал заставлять упрашивать себя дважды. В мгновение ока он пересек улицу и остановился возле палисадника. Каран выглядел испуганным и растерянным, но на удивление держался молодцом.
— Ты видел демона?
Паренек закивал.
— Он в городе?
Каран снова закивал:
— Да, только давай в доме поговорим. Здесь много чего случилось.
— Много чего? — переспросил Амрит.
— Да-да, — нетерпеливо бросил Каран, оглядываясь, — давай, не медли, проходи в дом.
Воин перемахнул через заборчик и приземлился в палисаднике. Несколько стебельков жасмина сломались под его весом.
— Извини, — бросил он Карану.
— Да пёс с ними, — буркнул тот, быстро подбегая к входной двери.
Амрит поспешил следом. Мальчишка толкнул деревянную дверь, и воин прошмыгнул в темное помещение. Как только он зашел внутрь, Каран, стараясь не шуметь, осторожно прикрыл вход и ловко задвинул засов. Тот встал в пазы с глухим стуком.
— Проходи на кухню, — кивнул мальчуган, — госпожа, наконец, уснула. Не будем ей мешать.
Амрит согласился. Он помнил, что Пратибха женщина уже немолодая. Не стоит тревожить ее лишний раз. Миновав на цыпочках комнату хозяйки дома, воин прошел на кухню и облегченно рухнул на табурет за столом. Каран прошмыгнул следом и зажег терракотовую остроносую лампу. Оконные ставни оставались прикрытыми. Когда мальчуган сел напротив него, Амрит заметил, как напряжено его лицо.
— Рассказывай, давай, — зашептал воин.
— Дела плохи, — также шепотом ответил Каран.
— Это я и сам догадался.
— Демон прорвался в город.
— Как?
— Не знаю, — сокрушенно покачал головой мальчик, — я видел, как он пронесся по дороге в сторону рыночной площади. Здоровая туша.
Амрит похолодел:
— Он пробежал в сторону Цитадели?
Каран закивал.
— И больше ты его не видел?
— Нет.
— Давно это было?
— Вечером.
— Значит, он может быть в городе, — пробормотал Амрит.
— Поэтому я из дома носа и не высовываю, — хмыкнул Каран.
— Что-нибудь еще?
— Да. В Цитадели что-то сгорело.
— Сгорело? — непонимающе переспросил воин.
— Ага. Дымило знатно.
— А что горело, точно не можешь сказать?
Каран нахмурился:
— Слышал, что люди говорили о зернохранилище, но точно сказать не могу.
Даже в смутном свете терракотовой лампы, мальчик заметил, как посерело лицо Амрита.
— Что с тобой? — с тревогой поинтересовался он.
— Н-ничего, — запинаясь, ответил тот.
— Меня не проведешь, — цокнул языком Каран, — я крайне наблюдательный.
Амрит кисло улыбнулся:
— Правда?
— Ага, — кивнул тот, — сам Шанкар подмечал.
— Ты знаешь Шанкара? — удивился воин.
— Пф, — фыркнул Каран, — он мой сосед вообще-то.
— Твой сосед? — тихо присвистнул Амрит. — Да, город тесен.
— Так чего ты побелел, словно ужаленный?
— Неважно, — взял себя в руки воин.
— Брось. Я уже не маленький. Рассказывай, давай.
Амрит задумался.
«Рассказать или нет? Парень-то смышленый… нет! Разболтает еще, что долины Сарасвати больше не существует. Паника лишняя ни к чему».
— Не могу, — выдавил он.
— Но почему? — возмутился Каран.
— Шанкар так велел, — соврал Амрит.
Мальчик обиженно надул губы:
— Вот так всегда.
— Лучше расскажи, где все? Почему так тихо?