Сейчас даже у Деревянного йсуса поубавилось энтузиазма и веры. Его друзей вновь затягивало в болото, а он чувствовал себя при этом сторонпим наблюдателем.
Как-то он встретил старого приятеля и проговорил с ним целый вечер. Л приятель, придя домой, взял и повесился. После этого случия Деревянный Исус стал сам на себя непохож — слово божье не оказало своего благотворного действия!
В стремлении к самоусовершенствованию столяр много читал.
— Ты слыхал когда-нибудь о репрессивной терпимости капиталистического общества? — спросил он однажды патрульного.
— Слыхал, слыхал, — засмеялся полицейский.
— И все-таки стал фараоном? — доброжелательно улыбнулся Деревянный Исус.
— Хочешь жить — умей вертеться, — ответил полицейский, которому цо уставу было запрещено говорить о политике в рабочее время.
Деревянный Исус задумался. Он все же больше верил и отца небесного и его всепрощение, чем в новые порядки. По как бы ни была тверда его убежденность и глубока его вера, эпидемия продолжала распространяться. «Белая смерть» собирала свой урожай.
Свен Турен испытующе посмотрел на Леонарда Берг-стрема.
— 165? — повторял он.
— 165, — подтвердил Бергстрем.
— И у тебя здесь все их имена? — спросил Турен с нарастающим раздражением.
Свену Турену было пятьдесят четыре года. У него черная как смоль голова и юмор, который порой доводит людей до отчаяния. При собственном росте в 174 сантиметра не вызывали у неге восхищения и 190 сантиметров Бергстрема.
На Турене уже давно стояло клеймо человека «неудобного», поэтому ему и предложили занять безопасный пост начальника бюро в Управлении исправительных учреждений.
— Да, — ответил Бергстрем.
— Как ты, 'черт подери, сумел так быстро получить 165 отпечатков? Каким образом ты, черт возьми, сумел установить имена 165 человек?
Лронард Бергстрем понял, что сейчас перевес на его стороне, и постарался подольше удержать такое соотношение сил.
— Ах, ну да, ты ведь был в отпуске, — сказал он.
— Ну и?...
— Система-84.
— Система-84?.. Дьявол, ну разумеется! Значит, она начала работать...
Турен очень болезненно воспринял факт своей забывчивости, и Бергстрем приметил его замешательство.
— А где ты, позволь тебя спросить, проводил отпуск? На необитаемом острове? В Сибири? На Гебридах?
Свен Турен, как и многие другие люди, обладающие чувством юмора, лучше всего воспринимал собственные остроты, поэтому он рассердился и не отреагировал на колкость Бергстрема.
— В свободное время а не читаю газет, не смотрю телевизор и по возможности стараюсь не подходить к телефону. И ты прекрасно это знаешь.
— Господин комиссар случайно не отключает также и сознание?
Бергстрем знал, что это удар ниже пояса. Свен Турен ненавидел титулы. Ненавидел всех, кто считал себя начальником, включая себя самого, так как временами он все же являлся начальником по своему положению и в своем отношении к Леопарду Бергстрему.
— Как бы то ни было, Система-84 выплюнула эти данные в течение пяти минут, — продолжил Бергстрем и положил список перед Туреном.
— Но здесь пока только фамилии.
— Я говорил с пегеэрщиками...
Турену стоило больших усилий не заорать.
— Это что еще, черт побери, за «пегеэрщики»?!
— Ребята из центра программирования.
— Так.
Еще один нокаут. Бергстрем решил не вынимать черный блокнот. Спеси у Турена явно поубавилось.
— Я говорил с пегеэрщиками, и они советуют проверить всех имеющих обозначение СтВ67...
1 Турен послал Бергстрему уничтожающий взгляд.
— ...это значит, что ЭВМ скажет нам, кто из этих 165 отягощен так называемыми преступными наклонностями. Их код СтВ67. Сейчас ребята как раз прогоняют список для получения дополнительной информации. Речь идет о 27 людях, и ЭВМ выдаст нам то количество информации о них, которое мы будем способны переварить.
Зажужжал селектор:
— Вас спрашивает к.,кой-то Улле Люк. Говорит, что договорился с нами о встрече, но...
— Пропустите его.
Вид у Турена был такой, слоимо он только что проснулся.
Леонард Бергстрем встал и вопросительно посмотрел на Турена.
— Пегеэрщики закончат в любой момент. Результаты получишь там. — Он махнул рулой I) сторону большого экрана, вмонтированного в стену, и вышел.
В дворях он столкнулся с Улле Люком. Они смерили друг друга взглядом.
— Дривет, — сказал Улле Люк.
— Пегеэрщики... — пробормотал Турен.
— Что ты сказал?
— А, это возрастное. Говорю сам с собой. Садись. Как дела? Ты завтракал?