Внутри себя он чувствовал немыслимую силу, которая в десятки раз превосходила ту, которая была у него раньше. Сима вытянул руку, стиснул кулак и услышал, бах-бах-бах, как взрывается воздух. Его пронзало удивительное ощущение единства с небом и землёй. Сима приподнял ногу и застыл, стоя, паря, посреди воздуха. Более того, в этот момент он осознал, что запросто может разогнаться в полёте до нескольких сотен километров в час и немедленно добраться, например, до вон той горы в отдалении, на вершине которой он мог рассмотреть каждую букашку на каждой травинке.
Сима вспомнил Патриарха Секты Огненной Горы, которого встретил на турнире в Жемчужной столице.
В те времена последний казался ему непобедимым монстром, однако у старика, вероятно, было всего лишь Голубое ядро. Теперь Сима единственной пощёчиной мог повалить его на землю и заставить кашлять кровью. Более того, Патриарх не был Грандмастером, а значит его удары были не в состоянии даже поцарапать кожу Сима, ибо с переходом на новую стадию Телесная Техника Стража Поднебесной тоже стала значительно сильнее.
Сима уже размышлял о том, сможет ли заблокировать удар Яо Ганя, как вдруг пришёл в себя, посмотрел на небо и вздрогнул.
Сияли звёзды. Стояла поздняя ночь. День уже несколько часов как подошёл к своему завершению, а значит до прибытия Шестнадцатого принца оставалось немногим больше суток…
Глава 40
Зелье Праведной Души
Но сперва ещё одна небольшая формальность.
Прежде чем ядро успело слиться с его организмом, Сима выпил зелье очищения. Благо, последнее действовало совершенно незаметно, ибо определить чистоту и концентрацию ядра человека невозможно, если только он сам не продемонстрирует их во время битвы, а потому старик не мог знать, что именно он только что сделал. Зелья очищения представляли собой величайшую тайну Сима, раскрывать которую у него не было ни малейшего желания.
После этого он перевёл дыхание, закрепил культивацию и присел за котёл.
Старик требовал от него сделать Зелье Праведной Души. Зачем? У Сима было несколько предположений, однако в данный момент значение имело только то, что это был его единственный вариант спасти Лу Инь… который, однако, был намного сложнее, нежели могло показаться.
Разумеется, Гинь давала ему всевозможные советы, но даже с её инструкциями Сима не мог просто взять и стать мастером-алхимиком. Управление огнём, добавление ингредиентов в различных пропорциях в зависимости от силы ветра, температуры воздуха и так далее — всё это нужно было делать за доли секунды, а потому дракониха иной раз просто не успевала сообщить ему следующее действие. Многие вещи Сима нужно было освоить самостоятельно, а затем провернуть на глазах старика, чтобы последний мог прочувствовать суть процесса и повторить.
Более того, даже если Сима сделает всё идеально, это всё равно не гарантировало, что у него получится на сто процентов чистое зелье. Гинь заявила ему, что её советы могли повысить шансы на успех, но не более того. В итоге всё решала госпожа удача.
А ведь Зелье Праведной Души относилось к более высокому рангу, чем те, над которыми Сима работал прежде, отчего каждая попытка занимала по меньшей мере несколько часов.
Вскоре наступил рассвет. Лучи солнца обрамили отдалённые горы, превращая их в чёрные силуэты на фоне светлеющего голубого неба. Сима посмотрел на них, вытер пот, который выступил ему на лоб во время очередной (неудачной) попытки, и задумался.
Что вообще представляло собой Зелье Праведной Души? Ничего особенного. С его помощью воин превращался в своеобразный магнит для облаков, которые начинали притягиваться к нему с расстояния в несколько сотен километров. Иногда это было полезно в алхимическом процессе, если зелье требовало варки под открытым небом, но с минимальным количеством солнечного света, и не более того. Едва ли сто процентов чистоты даруют данному эликсиру некие особенные свойства.
Немного помявшись, Сима посмотрел на старика и спросил:
— Зачем вам это зелье?
Тишина.
Сима цокнул языком и уже потянулся за ингредиентами, собираясь продолжить свои опыты, как вдруг раздался голос:
— Интерес.
— Интерес?
И всё?
Сима подумал о том, что почувствовал бы сильнейшее раздражение, если бы ответ не показался ему настолько странным.
— Много… много лет назад я хотел сделать зелье с абсолютной чистотой… мне захотелось, и я выбрал это… Я пытался, у меня не получилось…
Вот как? Значит, дело было в болезненной форме перфекционизма? Сима смирился, что едва ли поймёт загадочного старца (лишь бы последний исполнил свою половину договора), когда он неожиданно прибавил: