С этого момента богатые оставили это место, а те, кто был умеренно обеспеченным, и вовсе стали нищими: дома, за которые их отцы заплатили тысячи духовных кристаллов, не стоили десятой доли этой суммы после разрушения формации.
Именно поэтому рынок недвижимости совершенно того не стоит. Акции, акции и ещё раз акции доверенных компаний (с дивидендами!), рассказывал Сима оживлённым голосом, причём настолько убедительно, что Лу Инь едва ли не бегом захотела бежать и продавать свой дом, пока девушка не вспомнила, что последний просто предоставили ей на временное пользование как Юной Бодхисаттве…
— Да, я изучил документы: приватизацию провести на получится, — вздохнул Сима, а затем неожиданно прокашлялся. — Извини, Лу Инь. Я немного увлёкся…
— Н-ничего. Мне всё это очень интересно! — бойким голосом ответила девушка, так что не только Сима, но даже сама она немного удивилась.
Лу Инь была тихой, но внимательной. Вот уже больше года она и старший Сима были почти неразлучны, и за это время девушка заметила определённую разницу между тем, как юноша вёл себя на людях и в приватной обстановке. Сперва она терялась, когда замечала его шезлонг, газеты в мусорной корзине и те хитрые схемы, которые он постоянно придумывал и которые едва ли соответствовали образу благородного воина, но потом ей захотелось увидеть… больше.
Все эти проблески иного характера вовсе не вызывали у Лу Инь отторжение; напротив, она не только дорожила теми моментами, когда образ старшего Сима давал слабину, но даже хотела, чтобы такое происходило почаще, чтобы она наконец могла понять, каким он был на самом деле.
По этой же причине, хотя ей и было неловко за тот вечер, когда она расплакалась в его объятиях перед началом дуэли, внутри девушки играли тёплые искры, когда она вспоминала подлинную тревогу, которая отразилась в этот момент на лице старшего Сима, и его дрожащий растерянный голос.
Это было… мило.
Может, ей стоит плакать немного почаще?..
— Пришли, — неожиданно сказал Сима, прерывая её мысли. Лу Инь опомнилась и посмотрела по сторонам. Пустынную застройку незаметно сменили зелёные заросли. Прямо сейчас пара стояла у подножия лестницы, которая поднималась в гору.
— Здесь находилось поместье, — сказал Сима. — Теперь это безлюдное, тихое место; прекрасное, чтобы побыть наедине. Ты ведь не против, Лу Инь?
— Нет, мне нравится, — сразу сказала девушка.
— Тогда пойдём, — улыбнулся Сима и протянул ей руку.
И они пошли. По заросшей лестнице они приподнялись во дворик, затем прошли в сад. Вокруг простирались зелёные лабиринты, в которых пестрели редкие цветы, несколько поколений державшиеся под напором сорняков. Пара медленно прошла под сенью высокого дуба, посидела на скамейке, зашла в беседку, в которой ворковала парочка грачей.
В этот момент Сима Фэй осмотрелся, сделал серьёзное лицо и произнёс:
— Лу Инь, мне надо тебе что-то рассказать…
Глава 61
Чрезмерная популярность
Перед началом свидания Сима попросил Ван Ганле удостовериться, чтобы никто не мог их подслушивать, и теперь спокойно рассказал Лу Инь, что на самом деле произошло во время поединка с Шестнадцатым принцем, а также про свои связи с Чёрной династией (утаив только то, что Сима Цзинь была жива и была «ей»).
В процессе рассказа он внимательно следил за выражением лица девушки, стараясь понять, как она воспримет такое откровение. Сперва глаза Лу Инь округлились, однако со временем, по мере того, как Сима продолжал своё повествование, она прикусила губы, и на смену удивлению пришло другое чувство:
Решимость.
Лу Инь опешила, когда узнала, что старший Сима был внуком Чёрного императора, однако в первую очередь её внимание обратилось вовсе не на те привилегии и безмерную славу, которые он мог получить, но смертельную опасность, которую влекло за собой подобное происхождение. Некогда Чёрный император намеревался убить юношу. А если он и теперь про него не забыл? Если печать, которую можно было разрушить на стадии Цветения (звучало крайне подозрительно), была показателем, что старший Сима стал слишком сильным и от него нужно… избавиться?
Душой Лу Инь завладела тревога, на смену которой пришло ощущение абсолютного бессилия. Сама себе она казалась бесконечно малой и незначительной перед лицом громадных, как буря, ненастий, которые терзали старшего Сима и угрожали самой его жизни.
Немногим ранее она считала, что вместе с легендарным титулом Юной Бодхисаттвы заполучила наконец желанную свободу, а вместе с ней — силу, которая позволит ей защитить Сима Фэя, однако сперва иллюзия побежала трещинками, когда она потеряла воспоминания и некоторое время была совершенно беспомощной, а затем и вовсе развалилась, когда её превратили в разменную монету.