В свою очередь сам Сима Фэй большую часть времени посвящал обыкновенной культивации. Постепенно последняя становилась всё сложнее и сложнее. Ему потребовалось несколько дней упорных медитаций, чтобы добраться до последнего 60-го% и достичь пик этапа Трансформации костей. Следующим был этап Трансформации внутренностей, однако его Сима Фэй решил оставить на потом. Между этапами пролегал барьер, преодолеть который своими силами было довольно проблематично. Он собирался сперва стать полноценным учеником Секты Жемчужного Истока и получить все надлежащие ресурсы и только потом планировать прорыв.
Тем паче, что у него больше не было времени на тренировки.
Экзамен был уже завтра.
…
…
Глава 22
Экзамен
С самого рассвета на главной арене Секты Жемчужного Истока царило необычайное оживление: происходили последние приготовления перед началом экзамена. Всю ночь рабочие трудились, чистили просторные каменные трибуны, равняли песок и убирали кости и выбитые зубы, великое множество которых усеивали площадку для проведения дуэлей и турниров.
Простые слуги снова и снова поглядывали в небесную высь, когда раздавался шум, и среди облаков проносилась очередная небесная баржа, на которых прибывали представители аристократических семейств. Некоторые баржи были больше, другие — меньше. Некоторые семьи принадлежали к числу вассалов Секты Жемчужного Истока, другие находились с ней в деловых отношениях. Некоторые отправляли единственного посланника, другие являлись всей семьёй из дюжины и более человек, включая грудных младенцев, которых мамы кормили либо собственным молоком, либо, если те были немного постарше — молоком всевозможных волшебных зверей и монстров, которые водились в пределах Запретного Леса.
Наконец трибуны стали постепенно наполнять ученики Внешнего и Внутреннего круга. Все были одеты в свои нарядные мантии. На женщинах сверкали, переливаясь небесным блеском, пёстрые драгоценности.
Были здесь и слуги, но совсем немного, и все они теснились у подножия трибун, не смея подняться наверх. В своих тщедушных одеждах они заметно выделялись на фоне благородных гостей, знамён, которые развевались на ветру, каменных и деревянных колонн и прочей роскоши, которую они возводили своими руками и среди которой смотрелись инородно и «неуместно».
— Эй, девчонка! Кыш отсюда! Живей, не мозоль глаза.
— Ах, простите! — немедленно извинилась и поклонилась Лу Инь, когда к ней обратился грубый голос. Она было побежала к остальным слугам, которые теснились за оградой у подножия трибун, но вовремя себя остановила и помотала головой.
— Чего встала? — снова рявкнул бородатый мужчина примерно сорока лет, который, судя по чёрной повязке на его грубой одежде, был начальником прислуги.
— Я не… эм… я собираюсь пройти… то есть попытаться пройти экзамен, — запинаясь ответила Лу Инь.
— Ты? — мужчина вскинул свою кустистую бровь, а затем усмехнулся. — А, ясно… Да, бывают среди вас такие… Мелкая ещё, дурная… Ну давай, «пытайся». Только у господ под ногами не елозь, ясно тебе? А то я тебя… — с этими словами он вскинул свою сильную работящую руку.
Лу Инь быстро закивала. Между делом она отметила, что грозный жест, который провернул мужчина, был довольно медленным… Но говорить ничего не стала, прогнала эти мысли у себя из головы и неловко проследовала в сторону толпы, в которой собирались молодые воины.
Всего их было около сотни, и все они стояли против каменной платформы, на которой возвышался таинственный предмет, накрытый красным покрывалом.
Лу Инь была одна. Сперва она и Сима Фэй намеревались пойти вместе, но у последнего вдруг появилась необходимость закрепить свою культивацию. Лу Инь хотела его подождать, но Сима Фэй заверил её, что в этом нет необходимости.
По правде сказать, теперь Лу Инь была благодарна этому обстоятельству. В компании нарядных людей примерно своего возраста она чувствовала себя, точно гадкий утёнок. Если бы рядом с ней сейчас находился господин Сима, она бы неминуемо испортила его репутацию; даже сейчас на Лу Инь время от времени обращались раздражённые и пренебрежительные взгляды.
Впрочем, люди редко замечают камни у подножия своей мантии; намного чаще их взгляды устремляются на звёзды.
Вскоре по собранию прошёлся ропот.
— Эй, смотрите…
— Это она!..
— Мьяо Чжо!
Толпа заволновалась. По трибунам, на которых было уже несколько тысяч человек, прокатился ропот.