Тут Сима Фэй понял, что и вправду проголодался, а потому с удовольствием, — придерживаясь, однако, этикета, положенного представителю высшего сословия, — взялся за белоснежное пюре, посыпанное лепестками неизвестного ему растения, которые придавали блюду удивительный мясисто-маслянистый привкус.
Лу Инь сперва неуверенно смотрела на свою тарелку; затем получила черпаком по голове и перестала, всё равно при этом стараясь быть умеренной. В один момент она попыталась повторять за Сима Феем и выпрямила осанку, но уже вскоре, как это часто с ней бывает, её внимание перехватили отстранённые мысли.
В этот раз она была одной единственной.
Лу Инь вдруг подумала о том, что это, верно, был последний раз, когда она видит Сима Фея; ведь последний занял второе место на экзамене. А значит сразу станет Избранным учеником Секты Жемчужного Истока и поселится на вершине горы. Сама же она попадёт в общежитие Внешнего круга и при этом потеряет дарованное прислуге право подниматься на любой из уровней Секты. Она не сможет больше навещать Сима Фэя. В свою очередь ему больше не зачем было её видеть.
Он выполнил своё обещание и помог ей стать ученицей Секты. Совершил благой поступок и позволил бедной служанке немного приблизиться к исполнению своей мечты. И всё. На этом их история закончилась. Щедрые люди наподобие господина Сима иной раз подкидывают беднякам монету; иной раз даже могут подобрать обездоленного, накормить, помыть (Лу Инь покраснела) и купить новую одежду — но едва ли они позволят ему постоянно жить у себя дома.
А значит сейчас был их последний вечер вместе. Завтра на рассвете Сима Фэй устремиться в небесную высь, в то время как самой Лу Инь только и останется, что слушать о его свершениях, и лишь изредка, на церемониях и турнирах, смотреть на него со стороны, снизу, как на звезду, которая стремительно поднимается в небесную высь…
Мысли об этом тяжким камнем повисли у неё на сердце и затмили радостное волнение, которое она испытывала с момента, когда стала ученицей Секты Жемчужного Истока. Через силу доела она половину своей тарелки и уже хотел помочь прибраться, когда бабушка Лу неожиданно приказала ей проводить господина Сима.
Лу Инь не хотелось этим заниматься; почему-то ей это казалось болезненным. Но выбора не было, и она поплелась на улицу.
К этому времени уже совсем стемнело и лишь редкие фонари освещали тропинку; тем не менее, если посмотреть в обратную сторону, через прорези в древесных кронах становились заметны мириады сияющих окошек. Они карабкались наверх по тёмному горному склону и рассеивалась в звёздной вышине.
— Красиво, не правда ли? — глядя в небо сказал Сима Фэй.
Лу Инь слабо кивнула.
Он посмотрел на неё краем глаза, а затем продекламировал:
— Среди тысячи звёзд,
Мне нужна лишь одна,
И пускай небосвод,
Горит без конца,
Мне ночь без неё
Не будет мила… Как тебе?
— Ах? — встрепенулась Лу Инь, до которой лишь несколько секунд спустя дошёл смысл стихотворения, заливая её щёчки нежной краской.
— Стих. Понравился?
— Эм, я в этом не понимаю, но, по-моему, очень красиво…
— Вот как? Спасибо. По правде сказать, Лу Инь, твоё мнение единственное, которое меня интересует.
— Почему? — удивлённо спросила девушка.
Сима Фэй улыбнулся.
Его улыбка казалась особенно ясной и таинственной в сиянии звёздного неба; некоторое время Лу Инь смотрела на неё, как зачарованная, как в детстве смотрела на чудесные картины, которые продавались в Деревне для Гостей; затем её взгляд, словно под весом всего недостижимого и прекрасного, опустился на собственные босые ноги.
— Лу Инь, — вдруг сказал Сима Фэй.
Она вздрогнула и приподняла голову.
— Тебя что-то беспокоит?
— Нет, я…
Лу Инь прикусила губы.
— Если так, скажи. Я буду рад помочь.
Лу Инь помялась, затем резко остановилась, поклонилась и продекламировала:
— Спасибо вам, господин Сима. Я благодарна вам и надеюсь… надеюсь, что вы добьётесь всего, чего хотите и станете великим воином.
— Вот как?
— И я надеюсь… что когда-нибудь снова вас увижу, — прибавила она более тихим голосом.
Глава 33
Контраст
Повисла тишина.
Девушка не смела смотреть в глаза Сима Фэю.
Больше всего она боялась увидеть в них раздражение; боялась, что последний посчитает её прилипчивым, глупым ребёнком, который не понимает, когда следует перестать докучать своему благодетелю, и всё же…