Лу Инь называли дурашкой. В детстве, да и сейчас временами, она часто отвлекалась, размышляла, витала в облаках; теперь она боялась, что окажется бездарной. Что ничего не поймёт. Разумеется, господин Сима сказала, что она, возможно, была самую малость талантлива… Но что если он ошибался?
Лу Инь кусала губы.
Когда исход неизвестен, ожидание иной раз бывает даже более мучительным, чем в преддверии очевидно радостного события. Лу Инь металась весь долгий, невыносимый день, и была благодарна небу, что сегодня остальные девушки не стали её задирать и перекладывать на неё свою работу.
И всё равно лишь на закате вымотанная девушка притащила себя в свою комнату, присела на кровать и достала драгоценную книгу.
Лу Инь провела рукой по корешку. Пощупала обложку. Ещё несколько мгновений она была нерешительна, и наконец приоткрыла первую страницу.
«Сутра Меча Чистого Сердца»
Вторая страница.
Описание:
Ранг: Необычайный
Оружие: Меч
Стихия: Пламя
Сутра Чистого Сердца направлена создание баланса в пылающем сердце, ибо нет сильнее того спокойствия и непоколебимее той константности, которая возникает, когда вихри пламенной бури обретают смиренное равноденствие… Предназначена для представительниц женского пола.
Последняя строчка удивила Лу Инь. Господин Сима определённо был мужчиной. Значит, эту технику он выбрал специально для неё…
Невыразимое чувство, словно лёгкий ветерок, приподнялось в душе Лу Инь. На секунду она растерялась, но затем в голубых глазах девушки мелькнула решимость. Она не может подвести его ожиданий. Даже если это будет сложно, запутанно, непонятно… Она справится.
И так Лу Инь приступила к внимательному чтению. Многие строчки она читала и перечитывала несколько раз, пытаясь найти в них потаённый смысл; многие запоминала наизусть. Девушка была такой кропотливой в своём учении, что совершенно не заметила, как свет, который пробивался через высокое окно её коморки, совершенно померк. Она просто механически зажгла свечку, когда иероглифы стали расплываться в сереющей белизне страниц.
Некоторые абзацы давались легко, другие — тяжко. Некоторые, которые она думала, что осознала, на проверку оказывались намного сложнее, нежели на первый взгляд, и тогда ей приходилось заново перестраивать своё понимание.
Особенные проблемы возникли у Лу Инь, когда она стала читать страницы, которые напрямую касались фехтования. Некоторые предложения она перечитывала десятки, едва ли не сотни раз, и всё равно не могла отделаться от ощущения, будто написанное было… не совсем верно.
Она прекрасно понимала, что это невозможно, что мудрые мастера великой древности — фигуры в её сознании почти богоподобные — не могли ошибаться, и тем не менее чем сильнее она вчитывалась, тем более отчётливо видела другую, более прямую дорогу, нежели та, которая расписывалась в книге.
Наконец, совершенно утомлённая, Лу Инь закончила первые несколько глав, после которых рекомендовалось приступить к практической тренировке для закрепления материала, зевнула, — она была безмерно уставшей, и голова её трещала, точно закупоренный кипящий котелок, — бездумно положила книжку на кровать и сразу задремала…
…
…
На следующий день старухе Лу снова пришлось будить свою подопечную:
— Вставай Лу Инь! Вставай, дурная девчонка!
Наконец старуха покачала головой и деловито зашла в комнату Лу Инь. Последняя лежала, прислонившись к стенке. Женщина глянула на свечку, которая почти сгорела, недовольно хмыкнула и бесцеремонно дёрнула девушку за плечо. Лу Инь медленно открыла веки; затем вздрогнула и приподнялась.
— Вставай! — стала причитать старая женщина. — Живо сбегай в деревню и принеси рисовой пыльцы. И скорей, а то весь день проспишь, и тогда черт тебе, а не завтрак!
— Х-хорошо! — немедленно кивнула Лу Инь, — к этому времени девушка уже совершенно проснулась, — встала и побежала на выход.
— Ведро не забудь, и бирку! — крикнула ей вдогонку старуха Лу и помотала головой. Затем посмотрела на кровать, которую девушка забыла застелить, мысленно отметила, что этот ребёнок был таким рассеянным, что, не ровен час, однажды забудет собственную голову, и уже было сама стала поправлять одеяло, как вдруг взгляд её зацепился за маленькую голубую книжку.
Лу нахмурилась, приподняла её своими грубыми работящими руками и пролистала.