У Шен Бао был один вариант, как это можно сделать… Но у этого решения были некоторые неприятные последствия.
Ему просто нужно было назвать своего покровителя.
На первый взгляд именно Шен Бао был главным ростовщиком (и коллектором) в пределах Внешнего круга Секты Жемчужного Истока; на самом же деле он был не более чем публичным лицом и управляющим. У него было начальство. Если бы не это, с ним бы давно разделались органы правопорядка или Избранные ученики, которые хотели поднять свою репутацию среди простого народа.
Настоящим лидером его группировки был один из наиболее влиятельных Избранных учеников по имени Дин Ке, который, в свою очередь, исполнял роль правой руки для основательницы Клики Весеннего Равноденствия, ученицы Внутреннего круга Жуа Жо.
Такие «пунктирные» родословные можно было провести едва ли не от каждой организации Внутреннего или Внешнего круга. Всё влияние и все деньги, которые циркулировали в кровотоке секты, давно поделили между собой сильные мира сего. Если бизнес был легальным, они контролировали его явно; если нет, или если он был недостаточно почётным, как-то выбивание долгов, подбирали людей наподобие Шен Бао. Они были марионетками и подставными королями, которые несли ношу общественного недовольства. Долгое время Шен Бао наслаждался своим положением, своей «неприкасаемостью», которую даровали ему покровители из рода небожителей, но вот на пути у него появилась назойливая проблема.
Наверное, Сима Фэй только недавно стал учеником и просто не знал, что он, Шен Бао, работает на самого Дин Ке, которого называли «Тёмным королём». Тогда бы он разумеется проявил к нему подобающее уважение. А значит теперь ему просто нужно было рассказать всё это Сима Фэю… но желательно вдали от посторонних глаз.
Именно в этом и состояла главная проблема. Ибо хотя Шен Бао уже предвкушал, как Сима Фэй перепугается и начнёт извиняться перед ним, а может даже кланяться… да, именно что кланяться на глазах сотен собравшихся плебеев… ему нельзя было публично называть имена своих покровителей.
Наконец Шен Бао выдавил улыбку и заговорил:
— Так это вы, господин Сима! Кажется, между нами возникло небольшое недопонимание… Как насчёт перенести наш разговор в более приватную обстановку?
— Недопонимание действительно возникло, — спокойно ответил Сима Фэй.
— Тогда…
— С твоей стороны, если ты считаешь, что я буду говорить с человеком, которые натравил своих собак на моего друга.
— Друга?.. — не успел Шен Бао понять смысл сказанного, как перед глазами у него мелькнула красная мантия. Секунду спустя Сима Фэй оказался прямо перед ним и выхватил меч. Шен Бао немедленно попытался обнажить свою саблю, но почти сразу почувствовал резкую боль, — он вскрикнул, его клинок ударился о землю, а сам он немедленно схватился за левую руку, на которой появился и брызнул кровью глубокий порез.
— Ты!.. Как ты… — Шен Бао свалился на колени и с огромным удивлением посмотрел на Сима Фэй. Последний был быстрым. Слишком быстрым. Причём добился он этого не с помощью техники, но благодаря невероятной силе своего тела.
Он УЖЕ был на этапе Трансформации внутренностей.
— Стой! Н-не смей меня трогать! Секта запрещает нападать на других учеников. Тебя выгонят!
— Я просто защищался, — невозмутимо ответил Сима Фэй и занёс клинок для последнего удара.
Ярость Шен Бао немедленно испарилась, на смену ей пришёл бешеный ужас. Когда лезвие мелькнуло на солнце, он вскрикнул:
— Я… Я работаю на самого Дин…
Бах!
Раздался свист, затем хруст, и Шен Бао распластался на земле.
Сима Фэй посмотрел на конвульсирующее тело, которое ударил плоской стороной меча, затем грациозным движением вложил клинок в свои простые красные ножны и обратился к прихвостням Шен Бао:
— Унесите его.
Тишина.
— Живо.
Наконец один из них быстро подошёл к своему начальнику и приподнял его на руки. Другой в это время взял свою отрубленную кисть — на этапе Трансформации костей воин мог запросто остановить кровотечение и даже пришить назад отсечённую конечность, — но Сима Фэй остановил его:
— Оставь, — сказал он леденящим голосом, даже не смотря на человека. — Этой рукой ты коснулся моего друга. Считай это своим наказанием.
Лицо парня перекосило, и всё же, не смея противится воле Сима Фэя, который теперь напоминал ужасающего Бога Смерти, он жалобно посмотрел на свою руку и швырнул её на землю.