— Здравствуйте, — опуская голову пробормотала Лу Инь.
Сима Фэй кивнул, заметил на полочке ту самую газету, незаметно спрятал её за пазуху и спросил:
— Уже слышала?
Она поджала губы и кивнула.
— Не знаю, кто распускает эти слухи, но я с ним разберусь.
— Не стоит, я…
Лу Инь помотала головой.
Сима Фэй вопрошающе посмотрел на неё.
Девушка помялась и сказала:
— Это ведь совсем неважно, так?..
— Для меня это важно.
Лу Инь поёжилась.
— Я не собираюсь терпеть, когда клевещут на моих друзей.
— В-вот как…
Сима Фэй ожидал, что она покраснеет, — она всегда краснела в такие моменты, — и действительно, на щёчках девушки, сероватых в царившей полутьме, как снег посреди ночи, появился лёгкий румянец, но уже вскоре на смену ему пришло ещё более печальное и самоуничижительное выражение:
— Но ведь это не совсем неправда, так?..
Когда Лу Инь впервые прочитала газету, она действительно была потрясена, но уже вскоре пришла в себя. Ведь она знала, что в этой истории не было ни толики правды. Сима Фэй не знал её отца. Она сама его не знала. Между ними не могло быть никакого «обещания». И хотя забота господина Сима действительно была ей немного непонятной, едва ли между ними была такая история.
Ей неловко было находиться в центре внимания и горестно потерять работу, но со всем этим Лу Инь могла смириться. Всё это она могла перетерпеть. Ей просто нужно было дождаться вечера, и тогда она снова сможет поговорить с господином Сима. Их встречи и беседы были подобны лучику солнца, которые пробивается даже через самые плотные тучи.
Но затем всё переменилось. Затем Лу Инь ещё раз внимательно перечитала статью и обратила особенное внимание на последнюю строчку.
Автор говорил, что своим присутствием она мешает господину Сима завести настоящих друзей, более подходящих ему по статусу. Она была грязным пятном на его прекрасной белоснежной робе. Это было непростительно. Ей действительно нравилось с ним говорить, тренироваться; нравилось проводить время в его компании, но теперь Лу Инь впервые задумалась о том, как губительно это было для самого Сима Фэя. Ведь пока все остальные одарённые ученики налаживали связи и создавали собственные клики, пока они стремились в будущее, он был прикован к ней — простой и совершенно непримечательной служанке.
И всё почему?
Потому что ему нравилось находиться вместе с ней?
Она хотела в это поверить… Очень, очень хотела, но в голове у неё, точно пчёлы, роились сомнения.
Сима Фэй был образованным человеком. Разве может ему быть приятна компания безграмотной служанки? Наверное, он просто чувствовал себя ответственным, как человек, который помог побитому зверьку, который потом к нему привязался. А может он понимал, — конечно понимал, — что ей нравится быть вместе с ним, и только поэтому позволял себя навещать.
Пока Лу Инь не прочитала газету, она даже не думала о том, что причиняет ему вред.
Если бы она могла найти хотя бы одну причину помимо жалости, почему ему хотелось бы оставаться с ней, она непременно ухватилась бы за неё… Но Лу Инь не могла, и с каждой минутой эти размышления всё ближе подводили её к печальному осознанию.
Наконец она прикусила губы и сказала:
— Я думаю… что вам не следует со мной встречаться.
— Почему? — просто спросил Сима Фэй.
Лу Инь промолчала.
— Мне всё равно, что говорят люди, Лу Инь
— Да, но я сама не хочу… не хочу больше видеться.
Это был единственный вариант.
Если она назовёт реальную причину, — что считает себя недостойной и только мешает ему найти подобающих друзей, которые брезгуют находиться в обществе простой служанки, — господин Сима будет настаивать. Именно поэтому у Лу Инь не было выбора, кроме как соврать и сделать вид, что она сама больше не хочет с ним встречаться.
— Мне не нравится, что говорят люди… Поэтому я не хочу… чтобы мы встречались, — проговорила Лу Инь, чувствуя, как её сердце обливается кровью.
Некоторое время Сима Фэй молчал.
Затем спросил:
— Тебя настолько беспокоят эти слухи?
Она кивнула, стараясь не смотреть ему в глаза.
— Хорошо, — сказал Сима Фэй, и Лу Инь вздрогнула, ибо в этот момент ей отчётливо показалось, что в его голосе пробиваются печальные нотки.
— Если ты этого хочешь, Лу Инь… пусть, — с этими словами Сима Фэй повернулся и неторопливо вышел за дверь.
Оказавшись на пороге, он вздохнул, с печальным видом посмотрел на ясное голубое небо и пробормотал: