— Ретип, — прошептала я, проводя открытой ладонью по напряженной спине брата. Его голова устало отнялась от стекла и повернувшись он слегка кивнул.
— Пойдем, у нас много дел и мало времени, — низко и пусто произнес усталый мужчина и уверенными шагами вышел прочь.
Мы редко поднимались в космогород именно этим лифтом, ведь от центра космических полетов он находился очень далеко. Не любовь к крошечным капсулам, перемещающим пассажиров в открытом космическом пространстве, всегда заставляла передвигаться по планете, на существующем здесь транспорте. Чаще всего мы отдавали предпочтение магнитолету, но на сей раз время расставило иные приоритеты, приказав забыть о страхах.
Ближайшая капсула стартовала через два часа. Приобретя билеты, пришли к посадочному шлюзу и расположились на белых креслах возле него. Мысли постоянно покидали тело и отправлялись в путешествие по вселенной без всяких летательных аппаратов. Впервые за тысячи лет я по-настоящему стала задаваться вопросом о том, что же там за пределами этой планеты и этого города. Раньше я не верила, что жизнь может существовать за пределами Хейзы, но все же надеялась, что это возможно. Каждый день загоняла эту надежду глубоко под кожу, пытаясь избавиться от нее, но она ядом проникала в вены и растекалась по всему телу, проникая в каждую клетку организма и изводя его собой.
Ретип не мог усидеть на месте рядом со мной и загнанной кошкой ходил из угла в угол все два часа, выламывая собственные руки и изводя душу, не только свою, но той, что сейчас его сопровождала. Мне было искренне жаль его. Казалось, я физически ощущаю его боль. Силэ была всем для него: светом, воздухом, домом, жизнью… Если бы Нудлок забрал меня, уверенна, утрата не причинила бы ему подобной боли.
— Я должна была пойти с ним и ничего бы этого не случилось. Все было бы плохо, но не так. Мне нечего терять. Моя жизнь не имеет смысла. Я просто букашка, понапрасну расходующая жизненную энергию этой планеты, которой хватило бы не на одну человеческую жизнь. Если бы я была человеком, то все было бы проще! Я бы родилась не в холодной и сырой пещере, а в теплых маминых руках. Она бы любила меня, заботилась, и этой любви было бы так много для того, кто никогда ее не знал. Я бы выросла, влюбилась в человека, и мы были бы равны с ним перед жизнью, а самое главное смертью. Он любил бы меня, открывал дверь, подавал руку, заботился… Я бы родила ему детей, мальчика и девочку. Они стали бы моим бессмертием и пронесли частицу меня через тысячелетия. Это гораздо больше и прекрасней, чем существо, тенью плывущее по этой планете, безразличное, холодное существо, коем я являюсь! — думала я, и слезы незаметно скапливались в уголках глаз до тех пор, пока сила притяжения не брала вверх и они беспомощно скатывались по горячем щекам, стремительно притягиваясь к полу, чтобы испариться, оставив лишь микроскопические крохи соли.
Я должна была быть как эти слезы: появиться, протечь во времени влекомая силой притяжения смерти и исчезнуть, оставив только микроскопические частицы праха на этой планете. Но мне не могло так повести. Я проклята одиночеством, болью, страхом и разбитым сердцем брата, которого так люблю.
— Силена, — заметив мои слезы, поспешил ко мне Ретип, — не надо, пожалуйста, ты делаешь только хуже. Мы не должны терять веру в то, что найдем ее! Она сильная и просто так не сдастся, чтобы ни случилось, я найду ее, ведь всегда находил и всегда следовал за ней. Не хорони нас своими слезами, ведь хуже этого ничего не может быть!
— Нет, я и не думала, просто на ее месте должна была быть я, я была нужна Нудлоку и если бы мы послушали его…
— Замолчи! — резко оборвав меня словно ударив по щеке, прикрикнул Ретип, — я не желаю слышать от тебя ничего подобного и не хочу, чтоб ты в серьез об этом думала! Не надо делать из себя жертву, которая ни кому не нужна. Ты ни в чем не виновата, никто не виноват, только он, Нудлок и все, что тебе сейчас нужно, это направить свой гнев на него найти этого мерзавца, где бы он ни был, чтобы прекратить его паразитическое существование раз и навсегда! Представь, сколько миров реально пострадало от его ненасытной алчности?
— Ты прав, милый мой Ретип, абсолютно во всем прав, — прошептала я, поднимаясь с кресла и обнимая брата, — просто до сих пор не могу поверить во все происходящее, он и все что он сказал, никак не укладывается в моей голове.