2. Не всякая политика, направленная на сохранение уже существующей империи, является империализмом. Таким образом, империализм отождествляется с поддержанием, защитой и стабилизацией уже существующей империи, а не с динамичным процессом ее приобретения. Однако, если термин «империализм» имеет смысл применять к внутренней политике существующей империи, то применение этого термина к международной политике, по сути, статичной и консервативной, сбивает с толку и вводит в заблуждение; ведь в международной сфере империализм противопоставляется политике статус-кво и, следовательно, имеет динамичный оттенок. История того, что принято называть «британским империализмом», поучительна в этом отношении.
Идея британского империализма зародилась в Великобритании и впервые была использована консерваторами при Дизраэли и развита позже Джозефом Чемберленом и Уинстоном Черчиллем, была противопоставлена тому, что они называли космополитизмом и интернационализмом либералов. Она нашла свое конкретное выражение в политической программе «имперской федерации». Когда эта «империалистическая» программа была постулирована и приведена в действие, территориальная экспансия Великобритании в основном завершилась. С 1870‑х годов британский «империализм», то есть внешняя политика Великобритании в отношении ее заокеанских владений, был в основном политикой статус-кво и вовсе не был империализмом в точном значении этого термина. Тем не менее, антиимпериалисты в Великобритании и других странах, принимая империалистические лозунги Дизраэли и Чемберлена за чистую монету и принимая последствия империализма за сам империализм, выступали против британской политики эксплуатации и консолидации, особенно в Африке и Индии, как «империалистической». На самом деле, когда Черчилль отказался «председательствовать при ликвидации Британской империи», он выступал не как империалист, а как консерватор во внешней политике, защитник статус-кво империи.
Британский «империализм» и его противники являются яркими примерами путаницы между укреплением и защитой империи, с одной стороны, и империализмом, с другой. Но это не единственные примеры. Когда мы говорим о Римской империи и римском империализме, мы, естественно, думаем о периоде римской истории, который начинается с Августа, первого императора, управляющего тем, что тогда впервые было названо imperium Romanum, Однако, когда Август дал Риму и его владениям конституцию империи, экспансия Рима, по сути, подошла к концу. Внешняя политика Республики, начиная с Пунических войн и до ее свержения Юлием Цезарем, действительно была империалистической в точном значении этого термина. В этот период политический облик земли изменился и стал римским. Внешняя политика императоров и их вечные войны служили главной цели — обезопасить и защитить то, что было завоевано ранее. В отличие от «империалистической» политики Великобритании времен Дизраэли и Черчилля, римская внешняя политика была направлена на сохранение статус-кво. Когда происходили завоевания, как, например, при Траяне, эта политика служила для обеспечения безопасности империи и римского господства.
Это в основном верно в отношении территориальных аспектов американского «империализма» с начала двадцатого века до Второй мировой войны.
Когда сенатор Дж. Беверидж заявил, что Бог сделал нас адептами в управлении, чтобы мы могли управлять государством среди диких и дряхлых народов, он стремился оправдать уже установленное господство, а не поддержать экспансию, запланированную на будущее.
Таким образом, как в Великобритании, так и в США, большая часть современных дебатов об империализме следует за процессом империалистической экспансии, осуждая или оправдывая его в ретроспективе. Что касается реальной политики, которая будет проводиться в будущем, то дебаты в основном касаются результата империалистической политики, то есть управления и сохранения империи. Объяснение этому найти несложно. Великие дебаты начались в Великобритании с консервативного превознесения Британской империи, своего рода британского аналога национализма континента. Британская империя была колониальной империей и, как таковая, стала прототипом современной империи. Вследствие этого приобретение и эксплуатация колоний стали синонимом империи, которая, таким образом, приобрела преимущественно, если не исключительно, экономический оттенок. Эта экономическая коннотация породила наиболее обширную, наиболее систематизированную, а также наиболее популярную совокупность мыслей, которые пытались объяснить империализм в современную эпоху: экономические теории империализма. Здесь мы находим третье из заблуждений, которые скрывают истинную природу империализма.