— У меня есть отличное оправдание, — сглотнув пробормотала Лиз.
— Я обязательно его послушаю, — тихо проговорил Бэйли, и она почувствовала, как сильнее вжался в горло хлыст. — Но как-нибудь в другой раз.
О нет. Она ненавидела это. Терпеть не могла оказываться настолько беспомощной, хотя знала, что каждый раз был заслуженным. Бен не наказывал без веской на то причины, ведь портить удовольствие от игр не хотел ни один из них. И все же именно сегодня ему было плевать. Она поняла это по тому, как медленно проскользил вверх стек, в точности повторяя каждый изгиб. А затем, неожиданно, уже в открытый для дерзкого ответа рот легло его древко. Оно больно растянуло уголки губ, когда Бэйли перехватил оба конца, вынудив Лиз задрать голову. И, попробовав было сопротивляться, она резко замолчала, когда Бен сильнее дернул на себя хлыст. Вот и первая боль. Поясницы настойчиво коснулась ладонь, и Лиз инстинктивно прогнулась.
— Я же сказал. Не сейчас, — процедил он ей на ухо, крепко держа подобие удил, но большой палец ласково коснулся краешка несомкнутых губ. Лиз крепче стиснула зубы, нервно сглотнула и почувствовала, как прокусывает кожу оплётки. Господи! Ещё ничего не началось, а она уже на грани. — Нагнись.
Лиз послушно склонилась вперёд, упираясь руками в металлическую спинку кровати. Холод ощущений заставил непроизвольно поёжиться, но Бен молчал. То ли наслаждался зрелищем обтянутой узкой юбкой задницы, то ли просто решил добавить нотку мелочности в своё наказание. Наконец на левую ягодицу прилетел легкий шлёпок.
— Сними.
Короткий приказ, и Лиз попыталась было выпрямиться, чтобы расстегнуть замок, но ещё один, более сильный удар вынудил замереть.
— Разве я разрешал тебе шевелиться?
Ох, нет. Она лихорадочно мотнула головой и снова сглотнула. Челюсть начинала ныть от необходимости держать стек, и Лиз чувствовала, как пропитывает кожу слюна. Снова наклонившись вперёд, она завела руки за спину и расстегнула замок, дернула вниз молнию и стянула вниз тонкую шелковистую ткань, что легко упала к ногам. Она осторожно переступила в своих убийственных каблуках с ноги на ногу, и ей ничего не осталось, как отодвинуть носком туфли уже ненужную одежду. Сзади раздалось ехидное хмыканье, но Лиз прекрасно знала, что сейчас видит Бен. О, она не раз сама наблюдала это в отражении зеркал, ведь проклятому Бэйли нравилось смотреть, как отсасывая ему, Лиз следила за двигающимися в полумраке фигурами на одной из стен. Это чертовски возбуждало. Однако сейчас игривости не было и в помине.
Чуть повернув голову, Лиз снова сглотнула и услышала за спиной тихие шаги. Повинуясь легкому шлепку по внутренней поверхности бедра, она расставила ноги шире, а мужские руки обвились вокруг талии и проворно расстегнули несколько оставшихся пуговиц на белой блузке. Рваное движение — и Лиз осталась в одном нижнем белье. По-прежнему обутые в шпильки ноги непроизвольно задрожали от неудобности позы. И внезапно стало понятно, что тонкое кружево цвета саргасового моря, которое так любил Бен, вряд ли могло скрыть возбуждение. Но Лиз была все еще слишком напряжена из-за надвигавшейся неизбежности. Однако тут Бэйли подцепил пальцами тонкую ткань и дернул вверх, вынуждая швы впиться в промежность и между ягодиц. Ответом ему стал рваный, свистящий из-за занятого рта выдох. Че-е-ерт…
— Ты опоздала на двадцать минут, — тем временем совершенно спокойно произнёс он, и Лиз вздрогнула. — Двадцать минут — двадцать ударов. Мне кажется, это справедливо.
Нет, конечно. Но она не могла даже поспорить, нервно стиснув зубами древко хлыста. Это не скрылось от Бэйли.
— Ты ещё чем-то недовольна? — удивился Бен. Лиз отрицательно замотала головой, но было поздно. — Значит, двадцать на каждую.
Его ладонь огладила удобно подставленную под удары задницу, а Лиз попробовала что-то разгневанно замычать. Но в этот момент обжигающий шлепок опустился на левую ягодицу.
— Один, — мурлыкнул на ухо Бен. А затем Лиз ощутила то, что заставило ее сжаться в ожидании боли.
О нет. Нет-нет. Она не хотела ТАКОГО! Уж точно не ещё тридцать девять чертовых раз, но…
Но гладкой, ещё неповрежденной кожи коснулись холодные заклепки паддла. И Лиз даже знала, какие слова выбиты на обеих сторонах проклятой шлёпалки. «Актив Бэйли». Каждый раз оставляя след, он словно ставил печать: его собственность и движимое имущество… Проклятый шутник. Однако, разукрашивая задницу Лиз этой надписью, Бен действительно получал полное право на ее тело и даже душу. Но об этом, а также о том, как на самом деле любила и ненавидела паддл, она никогда ему не скажет.