Связь преподавательских должностей в академиях с определенными учеными степенями показала свою жизненность и стимулирующее значение, поэтому Устав 1884 г. подтвердил и конкретизировал эту связь. На должность ординарного профессора мог избираться только доктор: на богословские кафедры – непременно богословских наук (богословия, церковной истории, церковного права), на небогословские кафедры допускались и лица, получившие докторские степени, соответствовавшие профилю кафедры, в российских университетах[314]. Для должностей экстраординарного профессора и доцента требовалась степень магистра. Не имевшие таковой могли определяться на вакантные кафедры со званием исполняющих должность доцентов, но со строгим условием: «…срок для получения ими сей степени назначается не более двух лет со дня поступления на должность»[315]. Последний Устав духовных академий подтвердил все положения предшествующего относительно связи преподавательских должностей в академиях с учеными степенями[316].
Однако указания Уставов 1884 г. и 1910–1911 гг. об ограниченном сроке пребывания в статусе исполняющего должность доцента на практике не исполнялись. Срок деятельности «и. д. доцентов» растягивался, иногда очень надолго, причем уставная мера – увольнение из академии – никогда не применялась[317]. Тем не менее противозаконность этого положения, с одной стороны, желание сохранить конкретных членов корпорации, с другой, побуждали Советы академий ходатайствовать перед Синодом о разрешении продлить срок «остепенения» по тем или иным причинам.
Ученые степени давали их обладателям определенные права («преимущества») и в том случае, если они не были связаны с духовно-учебной деятельностью. Так, доктора богословия, согласно «Начертанию правил» 1808 г., кроме «преимущества» быть ректором в духовной школе, имели и право на протоиерейские и священнические места в первоклассных церквах, а в случае монашества – на места архимандритов в монастырях первых двух классов. Эти архимандритские места в монастырях по истечении «известного срока» должны были быть заняты не иначе как докторами богословия из монашествующих. В случае недостатка докторов для мест архимандритов 1‑го и 2‑го класса, эти места должны были оставаться вакантными, а монастыри управляться наместниками. При этом самому наместнику полагалось ограничиваться половинным окладом и доходами архимандритскими, другая же половина – отдаваться на содержание семинарских библиотек и кабинетов[318].
Если выпускник академии выбирал для себя приходское служение, то и при распределении «по церквам» степень учености была значимым фактором. Согласно «Начертанию правил», степень доктора богословия должен был иметь и протоиерей первоклассной церкви. При этом протоиерей не обязан был участвовать в очередном служении при своей церкви, если при ней были и другие священники, поэтому мог совмещать с этим местом звания ректора, профессора, члена Консистории или Духовного правления, смотрителя благочиния. По недостатку докторов богословия места протоиереев первоклассных церковей могли быть вакантны, при этом классный протоиерейский оклад должен был поступать в пользу городской духовной школы: епархиальной семи нарии или уездного училища[319]. Священники первоклассных и второклассных церквей, по «Начертанию правил», могли быть магистрами, кандидатами богословия и студентами. Но в «Начертании правил» оговаривалось преимущество кандидатов богословия и тем более магистров, оставшихся в духовном звании, при определении на приходские места[320].
Право выпускников, имеющих академическую степень, «определения на места священнослужительские по их желанию, преимущественно пред окончившими семинарский курс учениками», подтверждалось неоднократно. Так, император Николай I, ревновавший о достойном духовенстве, неоднократно давал указы Святейшему Синоду по двум вопросам: представить способы совершенствования духовного образования и обеспечения приходского духовенства[321]. В ответных докладах Синода по этому вопросу в числе прочих предложений всегда подтверждалось это исключительное право кандидатов и магистров духовных академий – выбирать место служения[322].
317
О конкретных случаях, связанных с научной деятельностью и получением ученых степеней и. д. доцентов, см. 2.3.
321
См. Высочайшие указы от 11 января 1828 г. и от 6 декабря 1829 г. со сходным названием «Об усилении вящших способов к образованию духовного юношества и к обеспечению церковных причтов в безбедном содержании».
322
В 1829 г. с этим подтверждением вышел даже некоторый казус. В «Положениях», составленных Синодом, заявлялось право епархиального архиерея распределять выпускников своих духовных школ по священнослужительским местам по «усмотрению надобности». Право же выпускников академий на выбор места служения представлялось в виде исключения из правил, обусловленным особым уважением к богословской учености. Государственный совет при рассмотрении предложений Синода исключил пункт, оговаривающий преимущественное право архиерея на распределение выпускников, а оставил пункт, оговаривающий право выбора обладателей кандидатских и магистерских академических степеней (см.: