В дальнейшем эти оклады практически не менялись. В 1879 г., когда было решено распределять выпускников академий с ученой степенью кандидата богословия на учительские места в духовные училища, появилась необходимость как-то выделять этих учителей среди прочих, не имевших ученых степеней и высшего образования. Было принято решение увеличить таким учителям содержание, против обычных училищных штатных окладов. Так смотрители-кандидаты стали получать 1200 руб. ежегодно, помощники смотрителей – 900 руб. (при казенных квартирах), учителя наук и древних языков – наравне с преподавателями духовных семинарий[340].
Иногда оклад увеличивался для конкретных преподавателей в виде награды за особые научные заслуги, многолетнюю преподавательскую деятельность или конкретные научные задания. Так, например, профессор философии СПбДА В. Н. Карпов к 30‑летию своей духовно-учебной деятельности в 1855 г. получил прибавку к жалованью в размере половины профессорского оклада тех лет (429 руб. в год), а через пять лет, к 35‑летию, прибавочное жалованье было увеличено до полного оклада (858 руб.)[341]. Прибавку в виде половинного профессорского оклада получил в 1865 г. и его коллега по академии профессор церковной археологии и литургики В. И. Долоцкий[342]. Бакалавр греческого языка той же академии архимандрит Григорий Веглерис в 1858 г. получал двойной бакалаврский оклад за перевод греческих рукописей, присылаемых из Синода[343].
Случались и экстраординарные денежные награды, даруемые преподавателям академий за особые заслуги. Так, например, 27 августа 1814 г. ректору и профессору богословского класса СПбДА архимандриту Филарету (Дроздову) была пожалована пожизненная пенсия в размере 1500 руб. в год. Награда была обусловлена конкретным событием, выпуском I курса преобразованной СПбДА, а также духовно-учебными и богословскими трудами архимандрита Филарета. Пенсия была пожалована императором, по ходатайству КДУ, из остатков сумм, положенных на содержание духовных училищ, то есть сумм КДУ[344].
Кроме того, сами академии старались составить некоторые капиталы для пособия, поощрения и награды членов корпорации, в том числе и за научные успехи. Хотя эти поощрительные суммы не имели непосредственного отношения к ученым степеням, все же они были связаны с аттестацией научно-педагогической деятельности членов корпорации самой же корпорацией и служили средством стимулирования этой деятельности, хотя и опосредованным. Так, например, столичная академия имела «вспомогательный» или «поощрительный» капитал, созданный еще в первые годы деятельности академии после преобразования 1809 г. 3/5 части этого капитала выделялись для поощрения научной и педагогической деятельности[345]. Во всех академиях сложились так называемые «юбилейные капиталы» – из средств, пожертвованных разными лицами (епархиальными архиереями, выпускниками и бывшими наставниками академий) на 50‑летия СПбДА (1859), МДА (1864), КДА (1869), позднее – КазДА (1892). Проценты с этих капиталов обычно употребляли на награды за научные работы и учебные пособия, написанные членами корпораций, а также за лучшие магистерские и кандидатские работы.
Таким образом, ученая степень определяла должность в самих корпорациях духовных академий – до 1869 г. формально, а с 1869 г. реально и очень жестко. Преподавание основных дисциплин лицами, не имевшими магистерской степени, было возможно лишь временно и условно (в должности приват-доцента в период 1869–1884 гг., в должности и. д. доцента после 1884 г.), хотя на практике это временное служение иногда продолжалось дольше положенного срока. Стабильное преподавание в академиях лиц, не имевших магистерских ученых степеней, было возможно лишь для лекторов новых языков, которые стояли вне должностной градации. Лишь при наличии первой ученой степени – кандидата богословия – выпускник академии мог преподавать в семинарии (обход этого требования был чрезвычайно редким исключением). Таким образом, наличие ученой богословской степени определяло статус ее обладателя в российской научно-образовательной системе. В соответствии со степенями определялись и оклады: либо они были непосредственно связаны со степенью, либо – через должность. Духовно-учебные оклады, хотя часто и оценивались современниками как недостаточные, давали возможность преподавателям высшей духовной школы отдавать все силы развитию богословской науки и духовно-учебной деятельности. Кроме того, ученые степени определяли дополнительные служебные права их обладателей: так, с 1884 г. все ординарные и экстраординарные профессоры включались в состав Совета академии, что давало им возможность участвовать в решении важнейших вопросов научно-учебного процесса. Таким образом, должностной и связанный с ним финансовый факторы влияли в определенной степени на решение одной из главных задач системы научной аттестации – стимулирование исследовательской деятельности.
341
В. Н. Карпов (1798–1867) был выпускником (1825) и магистром (1827) КДА, там же бакалавром разных наук (1829–1833). Затем был профессором философии СПбДА (1835–1867), читал историю философии, логику, психологию, систематическую философию. Дополнительной нагрузкой В. Н. Карпова была деятельность в Духовно-Цензурном комитете (см.:
342
В. И. Долоцкий (1814–1885) был выпускником СПбДА (1837), там же бакалавром французского языка (1838–1839). Затем был бакалавром и профессором церковной археологии и литургики СПбДА (1839–1873), регулярно печатал в «Христианском чтении» научные статьи по литургике. Как и его вышеупомянутый коллега, был членом Духовно-Цензурного комитета (см.: В. И. Долоцкий [некролог] // ЦВ. 1885. № 48).
344
РГИА. Ф. 802. Оп. 1. Д. 1207. Л. 1–10, 12, 17–18. См. также: