Прослуживший 25 лет на духовно-учебной службе был обычно профессором (ординарным или экстраординарным). По исполнении 25 лет служения в должности штатного преподавателя совет мог ходатайствовать пред Синодом об удостоении его звания «заслуженного профессора»[378]. Это звание повышало и чиновный статус профессора. Магистры богословия, занимавшие должность экстраординарного профессора, достигали чина VI класса (коллежский советник), а заслуженный экстраординарный профессор, имевший степень магистра богословия, имел чин V класса (статский советник). Доктора богословия и ординарные профессоры имели обычно чины V класса (статский советник), а заслуженный экстраординарный профессор достигал чина IV класса (действительный статский советник). Так, заслуженный ординарный профессор КазДА П. В. Знаменский, окончивший академию со степенью магистра в 1860 г., получивший должность ординарного профессора в 1868 г. и защитивший докторскую диссертацию в 1873 г., к 1890 г. имел чин IV класса (действительный статский советник).
Немаловажным правом обладателей ученых богословских степеней – членов духовно-учебных корпораций – было право на пенсионное обеспечение после ухода со службы. На основании действовавших законоположений для внесения этих лиц в общий Высочайший приказ Святейший Синод входил непосредственно в Инспекторский отдел императорской канцелярии. Пенсионное право лиц, служивших в духовно-учебных заведениях ведомства православного исповедания, было прописано во всех деталях в Своде законов Российской империи[379]. Но главным было то, что лица, прослужившие в духовно-учебном ведомстве на преподавательских должностях от 20 до 25 лет, при увольнении от службы получали пенсию в размере половинного оклада, а лица, прослужившие более 25 лет, – в размере полного оклада[380]. Увольняемые от службы преподаватели-миряне получали не только пенсию, но и право ношения в отставке гражданского мундира («мундирного полукафтана»).
Таким образом, ученые-богословы и преподаватели духовных школ были полноценно включены в правовую систему Российской империи. Это было принципиально определено изначально – тем, что степени, присуждаемые духовными академиями и утверждаемые Высшей Церковной Властью, имели статус государственных, ибо присуждались и утверждались по Уставам, получавшим силу государственных законов. Но этот принцип следовало конкретизировать, соотнести с реальной духовно-учебной деятельностью, применить к разным ситуациям. Этот непростой процесс начался через несколько лет после начала духовно-учебной реформы, в реформах 1860‑х гг. был завершен в целом, но его детализация продолжалась вплоть до начала XX в. Начальные опасения, связанные с включением духовных школ в чиновную систему, не оправдались: решение особых задач духовной школы не вставало в противоречие с полноценной адаптацией членов ее корпораций в государственной системе. Право на чины того или иного класса ученых-богословов и преподавателей духовной школы было соотнесено с правом на чины преподавателей и выпускников российских университетов. Это подтверждало единство научно-образовательного пространства России и упрощало плодотворный обмен научными и преподавательскими кадрами.
Глава 2
Подготовка научно-педагогических кадров в духовных академиях
Подготовка научно-педагогических кадров имела жизненно важное значение и для высшей духовной школы, и для русской богословской науки. При этом и концептуальная разработка этого вопроса, и, тем более, его практическое осуществление составляли немалую проблему, решаемую на всех этапах развития высшей духовной школы лишь относительно. Если в других областях российской науки на первом этапе ее развития (в XVIII – первой половине XIX в.) главной задачей было формирование национального ученого корпуса, с постепенной заменой им профессоров-иностранцев[381], то для богословия само становление в научном отношении совершалось силами национальных ученых. Научно-богословские кадры на протяжении довольно долгого времени формировали сами себя, что создавало дополнительные сложности. Осмысляя этот опыт, ученые-богословы постепенно вырабатывали и систему подготовки преемников, но процесс шел медленно.