— Просто спалить его? — оживился Марк Тиберий. — Я так иногда делаю... С более мелкой сошкой, чем казначей, но он мне так надоел...
— Не надо никого палить, не надо никого есть, — я поднялся.
— А что тогда? — по лицу Князя было видно: всё остальное он уже перепробовал, и иного выхода просто не видит.
— Я вам сейчас покажу.
Подмигнув дракону, я протянул тому руку и гостеприимно махнул в сторону выхода из шатра.
Марк Тиберий поморщился, но всё же поднялся. И пожав плечами, неторопливо двинулся за мной...
Выйдя на свежий воздух, я сразу заметил генерала Мортиферуса. Тот стоял точно в центре долины, рядом с Лилит. Ведьмочка улыбалась, повиснув на руке генерала, чем явно выбила бравого вояку из колеи — даже издалека было видно, что его рябое, покрытое шрамами лицо выражает полное непонимание.
Рядом с живописной парочкой маячил маг Карбункул. Он изображал загадочность и равнодушие — спрятав руки в рукава широкой мантии, усыпанной серебряными звёздами, пентаграммами и другими оккультными символами.
Чуть в стороне, одетый по последнему слову военной моды, топтался барон де Сигоньяк.
Встретившись со мной взглядом, он сдержанно кивнул в знак приветствия.
Я послал воздушный поцелуй Лилит, и что б я без неё делал.
Ведьмочка ослепительно улыбнулась и на секунду прикрыла глаза — значит, всё идёт по плану...
Марк Тиберий пошевелил хищным носом.
— Пахнет магией, — объявил он. — Я бы сказал, потусторонней магией. Это не к добру.
— Не делайте скоропалительных выводов, мессир.
Улыбнувшись, я пригласил его пройти к центру поля, а потом церемонно представил Лилит и Карбункулу.
Ведьмочка обворожительно улыбнулась, маг чопорно раскланялся.
И в этот момент, в дальнем конце долины, наконец-то показалась процессия...
Впереди гордо вышагивал Лютик, неся на своей спине мой пустой костюм. За ним медленно двигался открытый экипаж, в котором, изображая смертельную скуку, сидели Захария, Зара и мои друзья: Крючкотворс и Розарио.
При виде королевского кортежа, армия Заковии в едином порыве подняла копья и грянула что-то патриотическое.
Мне было приятно.
Но когда Лютик подошел ближе, и невооруженным взглядом стало видно, что вместо головы у "принца" — комок соломы, по рядам рыцарей пробежал ропот.
Словно волна прибоя накатила на негостеприимный, утыканный скалами берег.
Я поспешил подойти поближе и сцепив руки над головой, помахал ими.
Уж не знаю, знакомы ли в Заковии с этим жестом, но ничего более жизнеутверждающего мне в голову не пришло.
Рыцари, один за другим, повернули головы ко мне... Прямо как костяшки домино, выстроенные шеренгой и падающие единой волной, стоит подтолкнуть крайнюю.
К счастью, вмешался генерал.
Сделав пару шагов к войскам — вежливо, но непреклонно избавившись от украшения в виде Лилит на руке, — он рявкнул:
— АРМИЯ! СМИРРНА!.. — и сам застыл, вытянув правую руку с саблей в мою сторону. Я надеюсь, это был приветственный жест.
По рядам рыцарей пробежала волна жестяного грохота.
— Повтори их салют, — подсказал Князь, о котором я, признаться, чуть не забыл. — И улыбнись. А теперь поклонись.
Я сделал всё, что он велел, и рыцари успокоились.
Хорошо. А то я уже начал беспокоиться...
Я что хочу сказать: рыцарей было много. В смысле — по-настоящему МНОГО. Вся, отведённая Заковии половина долины, была плотно уставлена людьми, одетыми в бело-золотые доспехи и круглые, похожие на летающие тарелочки, шлемы.
С высоты полёта метлы всё это великолепие походило на обширную грибницу — радость любителя супа из белых грибов и маринованных шампиньонов.
А ещё армия Заковии походила на готовые консервы, которые доставили прямо к столу драконов — разогревай и кушай, приятного аппетита.
Конечно же, я заметил этот кулинарный аспект ещё на подлёте, пару часов назад. Но зажав панику в могучий кулак, приказал себе не волноваться.
Тогда у меня была задачка посложнее...
Но теперь, глядя на шеренги, ряды, когорты и фаланги своих подданных, я отпустил панику на волю.
Все эти люди пришли сюда для того, чтобы сразиться с драконами. Они долго готовились к этому дню.
Читали свежую прессу, набитую, как подушка — перьями, духоподъёмными статьями о том, как правильно любить и защищать свою Родину.
Слушали призывы господина Фаберже и сдавали налоги, рассчитывая, что их кровно заработанные золотые унции пойдут на правое дело.
Они, наконец, попрощались со своими родными и уладили все дела, прежде чем вступить на этот последний, но такой славный путь.