И только я так подумал, как ощутил — нижней частью спины, будем называть это так, — некую вибрацию. Как будто рядом вдруг заработал холодильник.
Я обернулся и... расплылся в улыбке.
Тарелочка была на месте.
Круглая, блестящая, словно только что из посудомойки. И в ней уже открывался люк.
— Приветствуем тебя, наш любимый, дорогой Повелитель!
К своему стыду, я так и не научился их различать. Так что трое МЗЧ, высыпавшие из тарелочки, как горошинки из стручка, были для меня на одно лицо. Плоское, с двумя дырочками вместо носа и слегка выпученными от усердия дружелюбными глазками.
Малышата обступили меня с трёх сторон и крепко обняли тонкими, похожими на кабели ручками.
Мне стало приятно.
— И вам привет, мои дорогие э... подданные.
Удивительно: как такие слова слетают с моего языка всё легче и легче...
— Чем мы можем служить тебе, о Повелитель? — спросил один, преданно глядя на меня снизу. — Ты желаешь наказать какой-нибудь непокорный народ и выжечь его города лучами смерти?
Я забыл напомнить: ртов у МЗЧ не было. И слегка механический, лишенный интонаций голос шел из небольшой коробочки у них на груди.
— Или ты хочешь покарать неугодных и превратить их города в озёра кипящей лавы? — осведомился второй.
А потом умильно подмигнул.
— А может быть, о Повелитель, ты предпочитаешь индивидуальный подход? Мы можем уничтожить КАЖДОЕ живое существо, по отдельности. Применяя оригинальные и остроумные методы умершвления... — прошелестел третий и покрепче обнял меня лапками.
— Бэ...
— Повелитель желает, чтобы мы применили все методы сразу! — раздалось из механических коробочек.
МЗЧ отлепили от меня лапки и ринулись к своей тарелочке — очевидно, осуществлять моё не высказанное желание.
— А НУ, СТОЯТЬ!
МЗЧ замерли на полушаге. Их узкие спинки выражали готовность к действию, конечности подрагивали от едва сдерживаемого рвения.
Обойдя их по широкой дуге, я занял позицию между зеленявками и трапом летающей тарелки.
А потом упёр руки в бока и посмотрел на них строго, как Шварцнеггер, воспитатель детского сада.
— НИКОГО УНИЧТОЖАТЬ НЕ НУЖНО.
МЗЧ осторожно переглянулись. Они всё ещё стояли так, как их застал мой окрик, и осуществить обмен взглядами было трудновато. Но у них получилось.
— Но Повелитель, — умоляюще сказал тот, что стоял в центре композиции. — Разве не в том наша цель, чтобы служить тебе?
— Помните, что я вам говорил? — я нахмурился и скроил серьёзное лицо. — Вы сами должны выбирать цели в жизни!
— И мы выбрали тебя, о Повелитель. Нам не нужен никто другой, — второй зеленявка приложил ручки к тому месту, где у нормальных людей находится сердце.
— Ты, Повелитель, самая яркая, интересная и интригующая цель, что у нас была, — поддакнул третий.
Я закатил глаза.
— Тогда можете просто отвезти меня в Сан-Инферно, — я отошел, пропуская МЗЧ к трапу. — Никого не уничтожать. Никого не умершвлять. Просто подбросить меня до города — и всё. И кстати: отомрите уже. Смотреть противно.
МЗЧ, понурившись, полезли по трапу в тарелочку. Последний на пороге обернулся.
— Мы свято храним твои слова в наших переводных устройствах о Повелитель, — сказал он с укоризной.
Зеленявка нажал на коробочке незаметную кнопку, и из неё полился мой собственный, чуть искаженный голос:
— НЕ ДЕЛАЙТЕ НИЧЕГО ТАКОГО, ЧЕГО НЕ СДЕЛАЛ БЫ НА ВАШЕМ МЕСТЕ Я.
— И правильно, — я кивнул. — Ведь я же никого не умершвляю. Не сжигаю лучами смерти и не превращаю в лаву! Что в этом сложного-то?
— Мы долго думали над твоей заповедью, о Повелитель, — из тарелочки высунулся второй МЗЧ.
— И пришли к выводу, что мы не знаем, что она означает, — сказал, выглянув, первый.
Вот чёрт.
Я почесал в затылке.
— Если бы ты оставил более чёткие инструкции, — просительно заломил ручки третий. — Мы бы их выучили и никогда не отступали от сказанного тобой.
В тоске я уселся на ступеньку трапа.
МЗЧ, как по команде, вновь меня окружили и принялись гладить по голове.
— Ну и трудную вы мне задали задачку, чуваки, — наконец сказал я. — Составить свод правил для целого народа — это большая ответственность. Я и со своей-то жизнью разобраться не могу.
— Ты справишься, о чувак-Повелитель, — ласково ответствовала механическая коробочка.
Я горестно вздохнул. Приятно, конечно, сознавать, что кто-то верит в тебя безоговорочно.
И кажется, очередная возможность проявить эту веру как раз на подходе. Я вовсе не имею в виду спор с Денницей.
Что делать с демангелом, я знаю: применить всё своё умение, всё упорство и изобретательность — словом, вывернуться наизнанку, перевернутся с ног на голову и научиться стоять на ушах, держа на носу соломинку от коктейля. Делов-то.