— … И сказал мистеру Пруэтту, что негоже высказывать все планы, как на духу. Сам я, например, записываю всю важную информацию в книгу с пустыми страницами — дневник. Он аж покраснел.
Не унимался портрет Уртиса с рассказами о странных ситуациях в его жизни. Само их содержание звучит слишком напыщенно: долго подводя к сути, однако коротать время — способ неплохой.
— Ага, — пропустив мимо ушей часть слов, она глянула на часы. — Дневник, все твои планы.
Для себя где-то в глубине сохранила, как простой интересный факт о её горячо любимом говорящем портрете.
Буквально полчаса до разговора. Наводящие вопросы заготовлены, осталось только дождаться. Её крайне волновал фамильный склеп, будто там сокрыта тайна мироздания, за которой гонятся учёные, а не находится пара десятков мёртвых представителей одного семейства. Можно было понять, если бы Нарцисса просто захаживала туда в хаотичном порядке, но нет — это чётко выверенный график. А просто так в одно и то же время никуда не ходят, только с целью. Цель женщины стояла для неё выше небольшого шока внука, а значит имела крайне огромное значение.
— Госпожа, Хид закончил с уборкой и готов сопровождать вас до обеда, — просунул голову в приоткрытую им дверь и растерянно оправдал причину своего появления.
Уртис минутами ранее замолчал, замирая в излюбленной позе. Раз разговор окончен, то она без лишних подходов к прощанию покинет его компанию.
Лестницу Гермиона пролетела быстрыми шагами, воодушевлённо спеша к трапезе. Со вчерашнего полноценного знакомства со Скорпиусом ужин и обед обещано было проводить вместе. Возможно, из-за интереса ребёнка к новому объекту, но девушке искренне нравился мальчик. Будто бы он — Драко с незамороженной за жизнь душой, но были заметны и мелкие различия в их внешности. С одной стороны, девушка воспринимала их как разных людей, с другой — не могла отделить саму привязанность ребёнка к Малфоям.
— Добрый день, — с тёплой улыбкой из ниоткуда возникла Нарцисса со своим вечно грустным голосом.
— Пяпя, — захлопал в ладоши мальчик, державший миг назад юбку бабушки.
— Нет, солнце, я не папа, — погладила по голове Скорпиуса. Он редко говорил за прошедшие две встречи, больше смотрел на неё и дёргал за одежду, указывая головой на те или иные вещи. Это второе слово после «тю», адресованное ей.
— Он, похоже, сильно утомился на утренней прогулке, — оправдывалась Нарцисса.
Оправдание — как способ послабления вины. В иной ситуации, прозвучало бы: «Какая прелесть» или «Вы для него уже папа». Обеспокоенность. Скорее всего, ребёнок действительно испугался или за собой она чувствовала вину.
— А, да. Я видела из окна, как вы зашли в фамильный слеп, — легко, с долей неосознанности проговорила Грейнджер.
Вот оно. Проблескивалось в глазах миссис Малфой чёткое очертание растерянности. Она, наверное, напрочь позабыла про расположение окон проживающей в Мэноре любопытной особы. Даже Скорпиус хлопал глазами с нечитаемыми вопросами в них.
— Как вы уже заметили, я часто хожу в фамильный склеп, — начала женщина. Она планировала загубить весь запал одной фразой. Играла очередную шахматную партию своей жизни. Но не на ту напала — перед ней хоть и не профессиональный игрок, но хороший тактик. Та думала, что Гермиона растеряется раскрытия.
— Да, мне это кажется немного странным. Вы как по расписанию туда ходите, — тут же отвечала девушка. Слова менялись по ходу. В первоначальные планы не входила смена вопросов, в ход шла импровизация.
— Ваш интерес доведёт вас саму до места, несмотря на риск, поэтому я скажу вам честно. Вместо меня должны ходить вы, отдавая дань будущим родственникам; очередная традиция, в которой вам необходимо пройти разговор с каждым духом, который в итоге наделит вас силой. Я проходила подобное с болеющей Асторией. Вместо неё внимала силу и в итоге передала ей. Так же сообщила и про вашу вымышленную болезнь, — объясняла она с частыми паузами на взятие дыхания. И увидев вопросы на лице у Гермиона, она добавила, — Как только вы зайдёте, примите силу Малфоев — пути назад не будет. Вы станете истинной Малфой.
========== Глава 8 ==========
Шелестели конверты не самого лучшего качества из маггловского магазина. Это оправдывалось тем, что в итоге их обратят во вполне себе стандартные; не вина Гермионы, что магазины Косого переулка не имели в запасе более десяти конвертов или не торговали таким товаром вовсе. К счастью, канцелярские магазины в Лондоне работают ежедневно, и даже в круглосуточных закуточках можно отыскать тысячу и одну мелочь.
На Лютном переулке жену поджидал Драко с товарами для ритуалов. Хотя официально тёмные искусства и были запрещены, переулок периодически посещают волшебники разного толка с личными целями. Например, свечи для ритуалов, приобретённые Драко; или книги по усмирению призраков, купленные здесь же давным-давно. Пусть его и предупредили о том, что нужно отправиться в маггловский мир, однако взгляд на наручные часы бросался с видом обвинения в опоздании. Небось, мракоборцы поджидают его в узком переулке вместе с мелкими гоблинами-сплетниками, околачивающимися неподалёку. Кто бы что ни говорил, а находиться здесь, даже из чисто-технического интереса, ему опаснее остальных. Если используют вещи для ритуалов все, то обвинят в работе на данной улице - проходившего в километре Пожирателя Смерти. Подозрительно: мимо него прошли уже двое маленьких существ в плащах. Не к добру.
Необходимо делать ноги подальше от блюстителей закона, стремящихся подкинуть проблем в котёл семейства Малфоев.
Яркий, вычурный, но довольно органично вписанный в улицу магазинчик младших братцев Уизли прямо звал к себе. Пораскинуть мозгами — так и вовсе идеальный вариант, при котором Грейнджер сообщат о его новом месте нахождения. И зачем она, зная о последствиях, предложила остаться в самом опасном для репутации месте? Если хотела поднасолить, то делать это надо в другое время, а не когда вот-вот нужно собирать союзников с его помощью. Да к чёрту.
Буквально пробежав по самым заброшенным проходам, обычно предназначавшихся для драк, Малфой очутился у входной двери с мелкой надписью выше часов работы: «Всевозможные волшебные вредилки». Он на месте. Посетителей в пасмурное утро, а ещё, к слову, учебный день набралось не больше пяти. И все пять напуганных волшебников уставились на Драко. Война окончена, но не забыта. Люди до самой смерти будут смотреть на него с косым пренебрежительным взглядом; а в дальнейшем — с испугом, на портрет в учебнике и упоминание в разделе: «Пожиратели Смерти, союзники Тёмного Лорда».
— Малфой, какая встреча, — спохватился Джордж. Драко помнил его, как неплохого загонщика в квиддиче. Или это был его брат? А впрочем, сейчас он остался один и путать не приходится.
— Джордж Уизли, — утвердительно начал парень, — Нет ли возможности у вас связаться с Грейнджер? Она отправилась к маглам и уже долгий час не возвращается.
— Коробочка для связи; только с ней у тебя будет клоунское лицо и голос старого гоблина, — предложил владелец магазина, явно не уловивший изначальную суть просьбы.
Очевидно, что нахождение Малфоя в подобном месте поражало, однако по мнению вечно весёлого братца, зашёл он сюда ради товара. Хорошо, что дело в свои руки взял, на удивление, сообразительный друг Поттера, спустившийся со второго этажа с двумя коробками.
— Малфой, зачем явился? — без своего любимого оскорбляющего тона и относительно тихо, немного шуточно, поинтересовался тот, — Если по делу, то можно было не средь бела дня.
— Вообще-то, сейчас утро, — уточнил Драко. — Мне нужно связаться с Грейнджер, она отправилась к магглам в магазин за конвертами.
— Письма, — дошло до обоих братьев одновременно, но видимо старшего поставили в известность о разговоре позже.
— Да, — подтвердил их мысль он, — Как с ней связаться?
— Подожди, сейчас найду, это, как его… Мобильный! — закопошился по карманам Рон. Как оказалось спустя минуту, по десять раз обшаренные карманы, донесли ему другое местоположение устройства. Вытянув палец к потолку и попросив немного времени, он убежал наверх. Вернулся быстро, но с одышкой после пробежки по крутой лестнице. Кажется, сегодня из него так и бьёт рвение к победе и дружелюбие. Он — один из немногих, кто принял их союз по всем нормам. Или просто профессионально продолжает терпеть, ибо хоть они и примирились, оставшийся с давних пор язвительный уголёк по отношению друг к другу, не угаснет и через сто лет.