Перед ней открывалась поразительная глава с кучей подробных описаний танцев эпохи Возрождения. Ясна причина, почему находилась книга в том разделе. Все действия между героями происходили симбиозно: дополняя недостатки одного — преимуществами другого. У них с Малфоем выходило из рук вон отвратительно: из описанного ничего не подходило. Нарцисса уже как-то предъявляла им претензию за отсутствия общности, будто это — два разных танца с похожими техниками движения.
Над ней брал верх давно позабытый синдром отличника, если она ошибалась. Или сильное — засевшее внутри желание сделать всё идеально. Где-то в душе томилось осознание, что человек далеко не идеален, а без связи танец не выйдет. Но кто переубедит остальное естество? Они обязаны станцевать так, чтобы каждый Малфой самостоятельно задавился от осознания умений какой-то «Грязнокровки», портящей всю их семейную и чистейшую историю.
В итоге к полудню, незадолго до обеда, семьсот, заученных со вчерашнего дня страниц, были успешно отложены в памяти.
Обе ни разу не прикоснулись к своему — уже остывшему чаю. Зато с их чашек отпивал Скорпиус, измазав лицо в крошках от цветных меренг и безе. Гермиона не хотела отвлекать заметившую вид внука женщину, поэтому тихо предупредила о недолгом уходе, чтобы умыть ребёнка.
— Хорошо, эльф вас сопроводит, — прошептала почти неслышно Нарцисса больше для себя, чем им.
В моменты отсутствия хозяина дома, при любых обстоятельствах, Мори оставалась с мальчиком. Единственный наследник Малфоев. Ощущаются защитные чары разного вида не сразу, только при тесном контакте. Порой, создавалось ощущение, что картины пристальнее следят за комнатой Скорпиуса, нежели, чем за остальными. Может и эльфа послали с ней в страхе за его жизнь? Видимо полагают, что она на самом деле задабривает его для дальнейшего переманивания на сторону добра — из мести. Грейнджер жн наоборот находила в нём редкостное устойчивое сочетание Малфоя со времён первых курсов, вперемешку с детской наивностью и непосредственностью. Не находилось иных слов для описания испытываемых ею чувств. Он со стопроцентной вероятностью являлся лучшим Малфоем на её памяти. И дай, Великий Салазар, своей наивности Скорпиус не растеряет.
— Умоем тебе лицо, — на высоких нотах пропела девушка. — То есть, личико.
Человек, для которого уменьшительно-ласкательные считались признаком глупой несерьёзности или дурачеством пуффендуйцев, с трудом осваивал их в своей давно сформированной речи. Однако оно того стоило. В подарок за приложенные усилия, ей доставались милые складывания хрупких ручек у подбородка в смущении.
— Можно умыться в фонтане, — предложила идущая на полшага впереди них Мори, — Вода чистая.
Гермиона не подобрала нужных слов, поэтому просто кивнула в ответ. Её мокрую руку прожигал настороженный взор эльфийки. Она всего лишь умывает ребёнка, а та наблюдает за ней, как за опасной преступницей.
— Пойдём к обеду, — констатировала время на часах девушка.
Ворота замка распахнулись. Какая-то защитная магия не позволила пришедшему аппарировать внутрь. Вероятно, новые защитные чары. Малфой самолично заявился в дурном настроении, с потрёпанным и далёким от утреннего, видом. И такая мелочь, как невозможность переместиться сразу в замок, созданная им самим — невероятно бесила его. Скорее всего, это только одно из обилия раздражителей за день. Создавалось впечатление, что он изрядно пьян. К обеду. Спустя четыре часа с их последней встрече. Нет, может пригубил Драко и не больше бокала столового, где-нибудь в кафе по пути с Азкабана. Но чем думал? Жарящее солнце невиданной яркости, напрочь изничтожила переносимость алкоголя.
— Мори, можешь увести ребёнка? — прошептала девушка. Ей много раз приходилось наблюдать походку пьяниц с хорошим равновесием, которые обитали за окраиной городов. Состояние ей знакомо, как нельзя кстати. Возле её магловской школы часто обитали такие, пугая детей. — Твой хозяин не в лучшем состоянии.
Так сразу и не скажешь, но расстояние от ворот до фонтана казалось ей побольше: минуты три обычным шагом, как минимум. Ах, да, перед ней же необычный случай. Часто, в последние дни, у неё возникали вопросы касательно осведомлённости Драко о тех или иных аспектах жизни. Даже она знала о интересных играх вина на температуре.
— Мори! — прорычал Малфой, опираясь о фонтан. На последнем десятке метров он просто побежал. Но холодная вода ничем ему не поможет. Лечь и отоспаться — да.
— Слушаюсь, господин? — приудивилась домовик, пронаблюдав вблизи за состоянием хозяина. Не впервые. Редко, но она видела его в пьяном виде. И знала, что делать. Её аккуратные ручки рыскали по дну фонтана в поисках чего-то. Вернее, она колдовала. Комбинировалась магия эльфа с водой, как смешение реки и моря, замешивая прозрачно голубую воду с бирюзовой и чернильно-синей.
— Стой! — приказал ей Драко, когда, казалось бы, колдовство завершалось. — Грейнджер, может уже отстанешь от меня?
Претензия из разряда про необходимость домашнего задания в школе — до определённого срока вы обязаны сосуществовать вместе. Тон конечно поражал: расхлябанность, с попыткой в твёрдость. Как попытки дерзить у первокурсников Слизерина.
— Может, ты поспишь? — попросила тихо она. Взглядом и рукой указывала на Скорпиуса, в непонимании сжавшегося за ногой Гермионы.
— Посплю, — заявил, как ни в чём не бывало, имитируя её интонацию.
Интересно, на что способен пьяный Малфой? Как он эффектно сдерживает крики в словах-приказах? Боялся матери, как подросток? И всё ещё вопрос о глупости. Единственная реакция последовала за Скорпиусом: тот сжался позади, не узнавая отца.
— Мы с тобой ещё поговорим, — напомнил ей, принимая прозрачную капсулу из рук Мори, которой она трясла перед глазами хозяина около минуты.
Разворачивался Драко с оглядкой в их сторону, а после зашагал к чёрному входу. К чему вся эта сцена? Чёрт возьми, пьяные люди откровеннее в разы! Какой же великий шанс узнать, что такая «Мерзкая Грязнокровка», как она упустила. Или у него действительно, в потайных углах души, разыскалась бы пара слов по-оригинальнее?
За обедом, кроме двух дам, не присутствовал никто. Грейнджер тянуло поинтересоваться пьянствами сына Нарциссы, но она отложила разговор до лучших времён. Обсуждения завтрашнего урока вполне хватило (Гермионе удалось внести хоть немного беседы в приёмы пищи).
— Хид? — еле слышно спросила, сворачивая в своё крыло, девушка. В ближайшие дни эльф часто будет находится рядом с ней из-за недостатка работы по уборке кладовых. Удобно не раздумывать о том, отвлекаешь ли ты его или нет, если он поблизости с тобой.
— Да, хозяйка? — обернулся тот к ней с глазами, полными наивностью.
— Драко уже очнулся? — она наконец задала вопрос, треплющий её сознание. Нарцисса могла услышать их за обедом.
— Он и не засыпал, просто ему было плохо. Но Хид вам этого не говорил, — указывая на соседнее от них крыло головой, ответил он. — Можете зайти.
Этот эльф часто выдавал маленькие секреты хозяина. Буквально несколько фактов, применимых здесь и сейчас, вроде небольшого совета. Только что, к примеру, Хид ясно дал понять, что самое время подойти к Малфою с расспросами. Сейчас тот настроен ответить.
По-прежнему перешёптывались картины предков, висящие первыми в коридоре. Молча стояли только две из них. Молодая девушка — лет пятнадцати, с подтёртым именем и портрет Уртиса Малфоя, написанный перед его смертью — колоссально отличающийся от кабинетного. Тусклый свет, традиционно не давал разглядеть имена кого-то в более старых рамках, когда за дверью Драко громыхнуло. Вроде бы, зачем ей это сдалось? Но что-то бессознательное сработало пойти на помощь раньше, чем девушка успела обдумать план действий.