— Простите, — извинилась девушка. По ощущениям внутри, она просила прощения за всё на свете. За неопрятный вид, оставшийся после утренней истерики в Министерстве, за некультурность, за нахождение в её обществе и доме.
— Так значит, Вы - жена моего сына, — так же тихо, будто после множетсва рассуждений внутри от нежданной встречи полминуты назад, озвучила она вывод. — Своеобразную шахматную партию разыгрывает с нами судьба.
Шахматная партия. Верно, аристократам не пристало играть в карты, примитивные шашки, настольные бродилки и другую белиберду. Они своими длинными музыкальными пальцами в перчатках чёрно-белой гаммы передвигают фигуры по доске, делая сложные математические расчёты. Их с детства готовят к просчитыванию ходов наперёд, попутно обучая строить интриги против недоброжелателей и невыгодных людей в собственном окружении. Гермиона с первого давнего взгляда поняла, что Нарцисса не так проста, как кажется — она не обычная прилежная жена и заботливая мать. Опора душевного, самого хрупкого состояния семьи: пока она держит всё под контролем = Малфои не канут в бездну. К тому же, интригующей двойственности у неё не отобрать.
Гермиона открыто восхищалась, и, как ей самой казалось, никогда не перестанет этого делать.
— Я, наверное, испугала Вас = никто не знал о моём раннем возвращении и посещении библиотеки, — не произнеся дежурного «простите», извинилась женщина.
— Это моя вина: нарушила Ваш покой - просто здесь было совершенно темно, я и решила… — перешла на полушёпот Грейнджер, думая, откуда же вышла мать Драко со столь яркой свечой, если тьма была повсюду.
«Что тут никого нет», — она резко вспомнила о щелчке, где-то внутри комнаты, в мыслях.
— Пройдя немногим дальше, Вы сможете увидеть мой рабочий кабинет, — непринуждённо, будто прочитав мысли, ответила женщина. Мягкость в её голосе не выдавала возможного презрения, как будто она давно смирилась с мыслью о совместной жизни с грязнокровкой. Просто разжёвывала свои мысли в манере учителя начальной школы - чтобы и дурак понял.
Она держала дистанцию, но, одновременно с этим, располагала к себе, как доброжелательная коллега со скелетами в шкафу. Гермиона не знала, какой стиль общения уместен с этой женщиной в сложившихся обстоятельствах, но склонилась к использованию уважительно-делового до конца.
— Спасибо, что пояснили, — не зная, что делать, перебирала пальцами ткань одежды сзади.
— Тати, — позвала Нарцисса кого-то. Перед ними, всё тем же способом, возник эльф. — Ужин уже накрыли?
— Да, госпожа, — пропела на радостях старенькая эльфийка с полупоникшими ушами.
Обитатели дома ценят и любят свою хозяйку.У этой женщины в разных ситуациях главенствуют разные личности.Крепкая, любящая поддержка мужа, ровно-доброжелательная, приветственная речь для Гермионы, уважительная к работе эльфов, равнодушно-раздражённая, когда речь идёт о пытках, совершаемых сестрой, бездушная по отношению к попыткам спасти Хогвартс — весь спектр применяемых чувств одного человека, не нескольких. Да, Гермиона тоже эмоциональна, но миссис Малфой менялась и изнутри. Вместо скелетов в шкафу, у неё личность для любой жизненной ситуации. Необъяснимый талант.
— Пройдёмте в комнату для приёма пищи? — обратилась к девушке Нарцисса. В словах она старательно сдерживала обращение «мисс Грейнджер».
— Да, конечно, — зажато выдавила Гермиона, не имея возможности ответить отказом на предложение.
Следовала она точно по следам матери Драко, чтобы не отставать. Дверь в библиотеку затворилась сразу же после их выхода. Все древние тайны и знания Малфоев сегодня для неё, увы, недоступны. Может, после ужина ей удастся проскочить в эту комнату вместе с фонариком своего крошечного мобильного, взятого с собой в поместье. Новая модель будто бы создана для всех случаев жизни: если в Мэнноре не ловит связь, то светом пользоваться можно всегда. А вот одежда была совершенно точно забыта. Сейчас, по пути к ужину, девушка обратила внимание на свою, не идеального вида, офисную одежду. А ведь за всеми дневными нервами и суетой с лёгкостью позабудешь об элементарной сменной одежде в чужом доме. По сравнению с универсальным чёрным, классическим платьем Нарциссы в пол, её абы какой наряд не подходил для всех случаев жизни.
— Ваше место слева, — указала женщина на стол с четырьмя стульями. Они здесь стояли для галочки. И стол, для таких великих аристократов, не больше трёх метров в длину - скромно.
Гермиона немного замерла в растерянности. Где главный виновник торжества? Целенаправленно делает вид, что его тошнит от грязнокровки вроде неё. Он, видите ли, сообщил ей, что не придёт. Мерзкий хорёк. Не зря Грюм превратил его в это животное.
— Приятного аппетита, — машинально бросила Грейнджер, преждем чем приступить к пище.
Ответом стала тишина.
Ужин, не в гулких обсуждениях всевозможных важностей и неважностей, встал у неё в горле. Не возникало проблемы в нехватке мест за столом дома Уизли, в которой Рон с Джорджем использлвали своё любимое: «кто успел, тот и съел». В этой вычурной столовой всё совершенно отпугивало. Будто вместо одного, на первый взгляд, незаинтересованного взора, на неё была обращена вся сотня или тысяча пар глаз чистокровной знати магического мира. Мира чуждого ей до сих пор и, возможно, в дальнейшем. Слова про погоду и другое, из стандартного набора, просились разрушить неловкую тишину. Или только ей она казалась неловкой.
Ещё одна остро вставшая проблема заключалась в неумении пользоваться обилием приборов. Когда мисс Малфой, с многолетней лёгкостью, орудовала ножами и вилками с небольшим куском мяса на тарелке, Гермиона резко осознала, что пытается ей понравиться. Великий Мерлин, зачем? Нарцисса не тот человек, которому жизненно необходимо, или просто, хотелось бы понравиться. Но об обратном говорил необъяснимо внимательный взгляд девушки на руки немой собеседницы.
— Наверное, многие магглы уже не учатся пользоваться приборами в своих новых домах, с новыми традициями, — загадочно, без задней мысли, сказала женщина. Это скорее было обращено к самой себе, но Грейнджер тоже нужно было услышать. — Самая большая вилка. Обычно, мы не пользуемся множеством приборов, но на праздники они необходимы.
Она посвящает её в тонкости жизни в Мэнноре? Какого же её смирение, сквозь скрипящие зубы, в отношении маглорождённой волшебницы? Тяжко приходится ей, всю жизнь ненавидившей таких, как она.
***
В конце-концов Гермиона мысленно отметила неоднозначность действий хозяйки дома. Её поведение станет очередной темой вечерних размышлений. Отличное отвлечение, хоть и связанное с проблемой, от мыслей о муже. Чёрт возьми, не укладывалось в голове уже несколько часов.
Обставили комнату с присущим всему остальному минимализмом. Никаких отклонений от имеющейся в доме нормы. За своими размышлениями, осмотреться времени не нашлось. Каменные стены, огромная кровать, раза в три больше хогвартской или её собственной в доме, горшечные лилии на подставке для цветов. Никаких особо примечательных деталей, кроме, конечно же, двух лишних дверей. Заходить, может быть, нельзя, но мозгами она понимала, что там может быть, и не видела угрозы. Звать эльфа нет необходимости, уж дверь сама сможет открыть.
Примечателен ли факт отсутствия личной уборной во второй двери возле ванной, или наличие рабочего кабинета? Сзади стола, на стене сверху, висел немалых размеров портрет. Очередной Малфой: длинные волосы платинового блонда, как любили описывать Драко восхищённые девочки в школе, суровые серо-зелёные глаза, шляпа с пером, и, несмотря на точность, без изменения лица прослеживался почерк эпохи возрождения. При более близком рассмотрении, мелким шрифтом виднелась надпись: «Уртис Малфой 1483-1522». Стандартный период жизни для того времени, с разными бунтами и болезнями в Европе.