— На какую горку? — не понял я.
— На снежную. Знаешь, зимой бывают такие снежные горки, с которых съезжают на санках, ледянках и на всем остальном, что под руку попадется. Вот как раз на такую мы сейчас и поедем.
— Между прочим, у меня нет санок, — мрачно заметил я.
— Ничего страшного, — подмигнул мне Никита. — Там тебе выдадут, ну а нет — значит будешь на собственной жопе кататься, хоть детство вспомнишь.
— Куда ты собрался меня везти?
— В Химки. Там есть отличный парк, «Дубки» называется, вот туда и поедем. Потом куда-нибудь в ресторан — посидим, поужинаем, праздник отметим.
— Какой праздник?
— Макс, ты меня расстраиваешь. Ты, когда на календарь в последний раз смотрел?
— Тридцать первого декабря прошлого года, — откровенно ответил я.
— Тогда я тебя удивлю — сегодня четырнадцатое января, так что, самое время отметить Старый Новый Год, — торжественно сообщил мне Никита.
— Все понятно. То-то мне в дверь тарабанили с утра пораньше! Наверное, посевать приходили. Лень было из-под одеяла вылезать уши надрать хулиганам малолетним.
— Что-то не вижу особой радости на твоем лице, — нахмурился Чернов. — Ты что, не уважаешь этот праздник?
— Да как-то не особо, — пожал я плечами. — У меня в семье не отмечали Старый Новый Год.
— Тогда самое время вводить новые традиции. Мы с Настей этот праздник отмечаем уже третий год, вот и ты с нами теперь будешь в компании.
Похоже и в самом деле придется ехать. Если уж Никита что-то вбил себе в голову, то просто так не отвяжется. Хотя… почему бы и в самом деле не покататься с горки? Когда я в последний раз вообще делал что-то подобное? В школе вроде. Даже так сразу и не вспомню в каком классе. Да, наверное, нужно съездить, хуже от этого точно не будет. Если сегодня уже четырнадцатое января, то самое время понемногу приходить в себя, иначе дело может плохо закончиться. Не то, чтобы я опасался уйти в запой или еще какая подобная хрень, но без дела валяться в постели и хлестать пиво с чипсами, тоже хорошего мало — такое занятие для здоровья пользы точно не принесет и настроение особо не улучшит.
— Настя с тобой приехала?
— Да, внизу в машине сидит. Я ее там оставил потому, что примерно такой срач и ожидал увидеть у тебя в квартире. Ее нежное женское сердце могло не выдержать подобного зрелища.
— Вот только не надо мне здесь рассказывать о нежных женских сердцах, окей? Мне кажется, что у некоторых барышень там вместо сердца кирпич. Может быть даже не у некоторых, а у всех.
— Ну, ты не обобщай, — погрозил мне пальцем Чернов. — У тебя частный случай, скажем так — индивидуальный.
— Как знать. Когда моя полька на лечение уезжала, я тоже не думал, что у нас с ней скоро все закончится, а оно видишь, как бывает.
Никита посмотрел на меня как на тяжело заболевшего человека, требовавшего хоть какой-то помощи и участливо спросил:
— Макс, может быть я лезу не в свое дело, но я должен у тебя кое-что спросить — у вас с Островской все было настолько серьезно? Просто ты уж слишком остро реагируешь на всю эту ситуацию.
Хороший вопрос. Действительно, а насколько серьезно у нас с ней было? Если уж говорить начистоту, то никто никому ничего не обещал, так что с чего я вообще на нее злюсь? Ну да, конечно Островская еще та сучка, но она и не клялась мне в любви до гроба и всякое такое. Да и я, честно говоря, жениться на ней не планировал, ну а секс и любовь — это вещи все-таки разные.
— Да нет, наверное, все было не настолько серьезно, как ты думаешь, — ответил я и словил себя на мысли, что говорю чистую правду. — Просто все как-то совпало… Сначала Островская… Потом смерть Лазарева. Ну, как-то все вместе навалилось. Так что дело не в Ольге или, скажем так, не только в ней. Эту неприятность я как-нибудь переживу.
— Ну да, Ваньку жалко конечно, тут я с тобой согласен, — вздохнул Никита, который тоже был на похоронах Бориса. — Он еще слишком молод для таких испытаний. Ну, а насчет Островской ты меня успокоил. Я уж было подумал — мало ли, может быть действительно первая любовь и все такое. Ну, сам понимаешь.
— Какая первая любовь, Никита? — отмахнулся я. — Ты что, с дуба рухнул? Просто как-то все вышло через задницу. Ладно бы ссорились или еще чего, а так… Короче, закрыли тему, я для себя давно уже выводы сделал.
— Ну, а чего дома тогда торчишь безвылазно? — спросил Чернов. — Хоть бы раз позвонил за две недели!
— А ты чего не звонил? — задал я встречный вопрос.
— Вообще-то я хотел, но Настя остановила, — усмехнулся Чернов. — Посоветовала не трогать тебя во время твоей семейной драмы.
— Если ты не заметил, то семьей мы как-то не стать не успели, так что не ври — захотел бы, позвонил.