[13] Прославившийся на весь мир — в оригинале чэнъюй 名动天下 — в пер. с кит. «имя потрясает поднебесный мир».
[14] Бессмертный наставник — в оригинале 仙师 (Xiānshī) — почётное звание даосов, титул бессмертных.
[15] Как в этой истории обстоят дела — в оригинале чэнъюй 来龙去脉 (láilóng qùmài) — в букв. пер. с кит. «рельеф местности и куда идут сосуды», обр. в знач. «история вопроса и его развитие», «порядок вещей», «причинно-следственные связи». При этом первая часть 来龙 (láilóng) в букв. пер. с кит. значит «к дракону», означая высшую точку группы холмов (в геомантии), а также рельеф в целом, образно — «откуда растут уши», причину происходящего.
[16] Позабыла о высоте неба и толщине земли — в оригинале поговорка 不知天高地厚 (bùzhī tiāngāo dìhòu) — в пер. с кит. «не знать высоту неба и толщину земли», обр. в знач. «заноситься, зазнаваться, быть невежественным».
[17] Вцепиться друг другу в глотки — в оригинале чэнъюй 撕破脸皮 (sīpò liǎnpí) — в пер. с кит. «разодрать кожу лица», обр. в знач. «публично разорвать отношения», «рассориться».
[18] Дуби 独臂 (Dúbì) — в пер. с кит. имя означает «однорукий».
[19] Уважая достоинство — в оригинале чэнъюй 几斤几两 (jǐ jīn jǐ liǎng) — в букв. пер. с кит. «несколько цзиней, несколько пар», обр. в знач. «ценность, достоинство, стоить чего-то».
Глава 11. Как угробить главного героя во второй раз
Стоило этим словам отзвучать, как поднялся невообразимый шум. Стоящий среди прочих зрителей Ло Бинхэ также застыл от изумления.
Обойдётся вовсе без рук?
Ша Хуалин хмыкнула, полагая, что Шэнь Цинцю чересчур самоуверен, однако в глубине души она ликовала: похоже, это сулило лёгкую победу, так почему бы и не воспользоваться этим?
— Раз уж мастер Шэнь так говорит, давайте начнём! — поспешила согласиться демоница.
Многие при этом подумали, что она совершенно беспардонна [2]: хоть на вид она была сама чистота и непосредственность, все её коварные лицемерные речи были нацелены на то, чтобы, втеревшись в доверие [3], воспользоваться преимуществом и получить желаемое по недорогой цене. Когда Шэнь Цинцю читал о её поступках в книге, он был словно зрителем, смотрящим пьесу; теперь же, когда он сам стал её действующим лицом, происходящее воспринималось им совершенно иначе. Он и прежде не ахти как относился к неблаговидным поступкам Ша Хуалин, однако, принимая во внимание её юные годы и внешнюю привлекательность, её ещё кое-как можно было притянуть к образу очаровательной своевольной лоли [4].
Окружённый всеобщим вниманием Шэнь Цинцю и в самом деле не стал вытаскивать меч из ножен — лишь поигрывал веером, слегка улыбаясь старейшине Дуби.
Хоть у того была лишь одна рука, это ничуть на влияло на удаль, с которой он размахивал мечом-гуйтоудао [5]. Клинок свистнул в воздухе — вот только вопреки ожиданиям удар не достиг цели. Обернувшись, демон обнаружил, что Шэнь Цинцю стоит в совершенно другом месте, презрительно улыбаясь.
Меч Сюя всё же покинул ножны — хоть заклинатель не коснулся его, он тайком сложил пальцы левой руки в управляющую мечом печать, и тот запорхал в воздухе, послушный воле владельца. Блеск меча болезненно ударил по глазам старейшины Дуби, и тот поспешил вновь замахнуться для нового удара!
Мечи скрестились, рассыпая потоки искр, непрерывный звон наполнил воздух.
Множество глаз, не отрываясь, следили за поединком. На самом деле это можно было назвать «прекрасным боем» в самом что ни на есть прямом значении этого слова [6] — он был не только в высшей степени захватывающим, но и являл собой превосходное зрелище с точки зрения зрительных эффектов. В особенности поражала искусность Шэнь Цинцю — он с лёгкостью скользил в неистовом сверкании мечей с видом истинного учёного, умудряясь при этом непринуждённо покачивать веером. Казалось, он в любой момент способен сложить стих на семь шагов [7] — это воистину потрясало воображение! Нет, право, подобный уровень притворства — это уже выше всяких похвал!
Сердце Ло Бинхэ едва не пустилось в галоп — от волнения юноша не находил себе места. Он всегда знал, что Шэнь Цинцю просто потрясающий, но и не подозревал, что до такой степени.
Невероятная мощь!
Итак, поддерживаемый приветственными криками учеников, Шэнь Цинцю одержал победу в первом поединке.
В этот момент он наконец уяснил, почему его предшественник так цеплялся за свой обманчиво величественный образ, словно от этого зависела его жизнь.
Да потому что это в самом деле чертовски круто!
Ощущая устремлённые на него сияющие взоры, Шэнь Цинцю почувствовал, что его наполняет неизведанное прежде воодушевление!
Выходит, и гнусный злодей может грести очки репутации лопатой!
В это самое мгновение Система подоспела с хорошими новостями:
[При нападении демонов на обитель бессмертных в первом поединке одерживает победу Шэнь Цинцю. +50 к уровню боевых навыков, + 50 баллов притворства.]
Однако довольной улыбке не суждено было долго продержаться на лице Шэнь Цинцю, ведь следующим сообщением Система отвесила ему звонкую оплеуху:
[Предупреждение: Если Ло Бинхэ не примет участия в поединках, с главного героя будет снята 1000 баллов крутости.]
«Чо [8]?!» — у не получившего психологической подготовки для подобного Шэнь Цинцю от лица мигом отхлынула кровь [9].
«Я пыхтел и надрывался, будто старый вол, запряжённый в поломанную телегу [10], чтобы кое-как наскрести три сотни баллов крутости, а ты одним махом загребаешь целую тысячу?! Система, ты что, смерти моей хочешь?!»
Будучи поворотной точкой сюжета, это состязание в то же время играло важную роль ранней малой кульминации, где на сцену выходят две главные героини, которые соревнуются в красоте, при этом во множестве заполучая младших братцев, секретные чит-коды и тому подобные важные штуки. Если же Шэнь Цинцю не даст Ло Бинхэ проявить себя, тот не сможет привлечь всеобщее внимание — и тогда прости-прощай тысяча баллов крутости.
Но если отправить его на поединок в качестве представителя школы, то что, в таком случае, тут делает Шэнь Цинцю?
Оригинальный учитель был способен выпихнуть Ло Бинхэ на поле боя, потому что у него не было ни стыда, ни совести! Равно ему было наплевать и на честь школы! Ненавидя своего ученика до мозга костей, он желал предать его мучительной смерти руками демонов!
Но к нынешнему-то Шэнь Цинцю не имеет отношения ни один из этих трёх пунктов!
«Да и, в конце-то концов, с какой радости за баллы крутости этого замечательного главного героя должны отвечать другие люди?!» — Пока Шэнь Цинцю продолжал на все корки распекать Систему за её антинаучный подход, пришло время второго поединка.
Опасаясь, что Шэнь Цинцю таким образом взвалит на себя все три боя, Ша Хуалин поспешила заметить:
— Если во всех поединках принимает участие лишь один человек, какой же это тогда обмен опытом? Вторым участником, который выйдет помериться с силами с вашей школой от имени моего народа, буду я.
Раз уж она сама решила выйти на сцену, то, значит, прежде всего, была уверена в собственных силах; во-вторых, она полагала, что Шэнь Цинцю не станет использовать своё положение старшего, чтобы измываться над младшей по возрасту. Разумеется, тот не собирался принимать во внимание её ничтожные соображения — однако, даже если он и впрямь одержал бы впечатляющую победу во всех трёх поединках, завоевав новые очки боевых навыков, а также немалый авторитет подобной демонстрацией несравненного героизма и отваги, все его заслуги растаяли бы как дым со следующим сообщением Системы.
И всё же этот второй поединок был богат на завлекаловки, определённо заслуживающие внимания.
— Вы её слышали, — провозгласил Шэнь Цинцю. — Кто желает принять на себя столь высокую ответственность?
Хоть он обращался ко всем ученикам, его взгляд устремился к одной группе.
Это были нежные грациозные девушки, вне всякого сомнения, ученицы с пика Сяньшу — все они отличались белоснежной кожей, прекрасной внешностью и столь же безупречным складом характера — но среди этих красоток [11] лишь одна выделялась тем, что скрывала лицо за вуалью.