Им и впрямь не стоило задерживаться в этом опасном месте: кто знает, каким еще опасностям здесь могут подвергнуться жизни, мировоззрение и моральные ценности этих юных существ!
***
Препроводив адептов за пределы Границы, Шэнь Цинцю взял противоположное направление.
Он целеустремленно шагал, пока на небо не взошла луна, а его невероятно тонкий слух не уловил еле различимый звон демонических колокольцев.
– Воистину, ты – злобный дух, который даже после смерти не истает [15], – не поворачиваясь, бросил он.
Убедившись, что ее обнаружили, Ша Хуалин не видела смысла далее скрываться. Выплыв на дорогу в великолепии прозрачного красного облачения и радостном звоне бубенчиков, она расплылась в неподдельной улыбке:
– А вам удалось не на шутку заинтриговать Лин-эр, господин! Вы с таким вниманием отнеслись к этим двум адептам – признайтесь, что связывает вас с хребтом Цанцюн?
Развернувшись, Шэнь Цинцю покачал пальцем в воздухе:
– Я не собираюсь с тобой драться, и надеюсь, что тебя также не посетят подобные идеи. – Мысля здраво, Ша Хуалин не могла не признать, что она ему не соперница. Шэнь Цинцю как раз думал о том, что не помешало бы ее малость припугнуть, когда все его тело внезапно содрогнулось, словно сквозь его внутренние органы пробивала путь гигантская тысяченожка.
В улыбку Ша Хуалин закралась хитринка:
– Да, я не в силах победить тебя, но кто сказал, что я не смогу тебя контролировать?
Шэнь Цинцю ощутил, как подгибаются колени, но ему удалось остаться на ногах. Стиснув зубы, он прошипел:
– Когда ты мне это скормила?
– Как тебе понравились закуски и выпивка? – кокетливо бросила Ша Хуалин. – А сестричка-подавальщица? По счастью, ты был не слишком привередлив – вознамерься ты практиковать инедию, это доставило бы немало хлопот бедняжке Лин-эр.
Вот лопух! Поглощенный льющимися в уши цветистыми домыслами в артистическом исполнении капитана стражи, он и впрямь совершенно утратил бдительность. Воистину, сплетни губят людей!
Обойдя Шэнь Цинцю кругом, Ша Хуалин удовлетворенно протянула:
– Хочешь знать, что попало в твое тело? О, это не чета какому-то банальному яду!
Да ладно! Этот старейшина знает это получше твоего – он умудрился заглотить кровь священного демона дважды, сука, дважды!
Обычно одного раза более чем достаточно – ему же повезло выиграть в эту хренову лотерею два раза кряду!
Никто не в силах контролировать кровь священного демона, кроме ее изначального хозяина – и вот теперь кровяные паразиты стремительно распространялись по телу заклинателя. Это могло означать лишь одно.
Внезапно Ша Хуалин склонилась перед кем-то, стоящим за спиной Шэнь Цинцю:
– Ваша скромная помощница не подвела своего господина – я только что пленила его для вас!
Шэнь Цинцю с трудом повернул голову.
Воздух прорезала черная молния, создав быстро закрывающийся разлом.
Перед ним стояла высокая стройная фигура. Развернувшись, Шэнь Цинцю застыл – вот они и встретились лицом к лицу.
Ло Бинхэ возвышался над ним, меряя его бесстрастным взглядом – казалось, для этих похожих на ледяные озера глаз не имели значения ни измененные черты лица, ни клочковатая борода.
Шэнь Цинцю устремил на него ответный взгляд.
Прежний Ло Бинхэ, как бы холоден он ни был, напоминал отблески солнца на снегу. Даже в городе Цзиньлань и Водной тюрьме в нем угадывалось что-то человеческое – проскальзывало в едва уловимых выражениях лица, прорывалось во внезапных вспышках гнева. Этот же человек казался тысячелетней глыбой льда – горой под тяжелой шапкой ледника – единый его взгляд заставлял содрогаться в ознобе.
Несмотря на все это, Шэнь Цинцю при виде него испытал вовсе не то, что ожидал: как ни сложно было распознать бурлящие в его сознании эмоции, одна из их числа явно отсутствовала – страх.
Быть может, причиной стало то, что, перепробовав все способы убежать от судьбы, он вновь по воле звезд оказался там же, описав круг. Осознание неизбежности подобной участи наполнило его душу безмятежным спокойствием принятия.
На какую-то долю секунды на лице Ло Бинхэ промелькнуло озадаченное выражение, несколько смягчившее его черты, однако оно тотчас растворилось без следа. Зрачки мужчины стремительно сузились, на лбу проступили огненные линии затейливой печати.
Прежде чем успел опуститься его всколыхнувшийся рукав, Ша Хуалин взмыла в воздух, отчаянно кашляя, словно ее тонкую шею сжимала сокрушительная хватка невидимой руки.
В то же время капля демонической крови в сосудах Шэнь Цинцю расщепилась на тысячи нитей, прободая его внутренности. Холодный пот заструился по спине заклинателя.
– А ведь тебе, как я посмотрю, не занимать бесшабашности, – как бы между прочим бросил Ло Бинхэ.
Его легкий тон не смог бы обмануть никого – под налетом беззаботности проступала неразбавленная ярость.
Несмотря на собственное отчаянное положение, Шэнь Цинцю не мог не задаться вопросом – к кому обращался его бывший ученик: к нему или к Ша Хуалин?
Шестеренки его мыслей завертелись с невиданной прежде скоростью: Ло Бинхэ не мог узнать его из-за завесы бороды, пусть он «нынешний» во многом напоминает «прежнего» Шэнь Цинцю, и все же, казалось, его бывший ученик каким-то образом уловил сходство… Однако сейчас размышлять об этом не было никакого смысла: как бы то ни было, если Ло Бинхэ его узнал – это конец всему, если же не узнал – все равно ничего хорошего!
Примечания:
[1] Выше крыши поводов для беспокойства – в оригинале используется метафора 肝胆俱裂 (gāndǎnjùliè) – в букв. пер. с кит. «печень и желчный пузырь сплошь в трещинах», в образном значении – «замертво упасть от страха; струсить не на шутку; трепетать от ужаса».
[2] Страус, прячущий голову в песок – в оригинале использована идиома 掩耳盗铃 (yǎn ěr dào líng) – в букв. пер. с кит. «вор закрывает уши, чтобы не слышать звон колокольчика» – метафора, отсылающая к сказке о воре, который пытался скрыться, зажав уши, чтобы не слышать звон колокольчика, который украл.
[3] В Древнем Китае вместо вывесок использовались флаги с зазывающими надписями 招旗 (zhāoqí).
[4] 黄(Huáng) – желтый.
黄花 (Huáng Huā) – в букв. переводе «желтый цветок», имеет также переносное значение – «юная девственница / девственник».
光华 (Guāng Huá) – в букв. пер. с кит. – Гуан – «свет», Хуа – «великолепный, цветущий».
[5] Ведет свое происхождение из низов 出身寒门 (сhūshēn hánmén) – в пер. с кит. «быть выходцем из бедного дома (бедной семьи)», 寒门 (hánmén) также означает «Северный Полюс».
[6] Голос то поднимался, то падал 抑扬顿挫 (yì yáng dùn cuò) – «мелодичный и чёткий (ритмичный); выразительно и с расстановкой (паузами)».
Ритмично покачивал головой 摇头晃脑 (yáo tóu huàng nǎo) – покачивание головой в знак довольства.
Профессиональный бродячий сказитель 说书 (shuō shū) – искусство рассказа под музыку в Древнем Китае.
[7] Чужды суетные страсти 清心寡欲 (qīngxīn guǎyù) – очистить сердце и умерить желания (сохранять мысли чистыми, укротить порочные желания).
[8] Сущий зверь 禽兽 (qínshòu) циньшоу – в букв. пер. с кит. «животное», бранное «скотина».
[9] Молоток судьи – имеется в виду деревянная колотушка 惊堂木 (jīng táng mù) – брус, который китайские судьи использовали вместо молотка во время заседания суда, в букв. пер. с кит. – «деревяшка для сотрясания зала».
[10] Триумфальное возвращение – кит. идиома 卷土重来 (juǎn tǔ chóng lái) – в букв. пер. с кит. «вернуться, вздымая пыль».
[11] Этот ветер не дует из пустой пещеры – кит. идиома 空穴来风 (kōng xué lái fēng) – в букв. пер. с кит. «ветер из пустой пещеры», в образном значении «необоснованное утверждение, выдумка; высосан из пальца, беспочвенные слухи».
[12] Стащить его с лошади 拉下马 (lāxià mǎ) – в образном значении «освободить от занимаемой должности, свергнуть, свалить, одолеть».
[13] Держать ягненка в логове тигра 羊入虎口 (yáng rù hǔkǒu) – в букв. пер. с кит. «овца попала тигру в пасть», образно в значении «опаснейшее положение, крайняя опасность».