[6] Чжан 丈 (zhàng) – около 3,25 м.
[7] Покойницкая 准备室 (zhǔnbèi shì) – «приготовительный зал» – зал, где готовят к погребению.
[8] В беспорядке разбросаны – в оригинале 横七竖八 (héng qī shù bā) – в букв. пер. с кит. «семь вдоль, восемь поперек»; образно в значении «в полном беспорядке, вповалку, вдоль и поперек, вкривь и вкось, кое-как».
[9] Ультрамен – кит. 奥特曼 (àotèmàn) популярный персонаж из одноименного японского фантастического сериала. Любопытно, что в китайском интернет-сленге это означает также «отсталый, деревенщина; человек, не идущий в ногу со временем» (от англ. out man).
[10] Пускать пыль в глаза – в оригинале 装神弄鬼 (zhuāng shén nòng guǐ) – в букв. пер. с кит. «притворяться духом; прикидываться демоном», образно в значении «дурачить, обманывать, морочить, мистифицировать», а также «заклинать духов».
[11] Вздорный старый ворчун – про себя Шэнь Цинцю именует старейшину Мэнмо «дедулей» 老爷爷 (lǎoyéye) – в пер. с кит. «дедушка, прадедушка, папаша (уважительное)».
[12] Мозг поврежден слишком сильно – в оригинале 烧坏了 (shāohuài le) – в букв. пер. с кит. «вконец перегорел».
[13] Малец 小子 (xiǎozi) сяоцзы – в пер. с кит. «паренек, мальчик-слуга, негодник».
[14] Мысли пребывали в полном беспорядке – здесь в оригинале два выражения: 千头万绪 (qiāntóu wànxù) – в букв. пер. с кит. «на тысячу концов десять тысяч нитей», образно в значении «крайне запутанный», 纷至沓来 (fēnzhì tàlái) – в пер. с кит. «сыпаться лавиной; идти беспрерывным потоком».
[15] Ведать обо всем, творящемся под Небом и на Земле 通天彻地 (tōng tiān chè dì) – в образном значении – «быть исключительно одаренным».
[16] Юношеские терзания – 欲说还休 (yù shuō huán xiū) в пер. с кит. «Невыразимое чувство» это выражение отсылает к стиху Синь Цзи (поэту эпохи Сун (1140-1207) "Молодость не ведает (чувства) печали": "Ныне знаем – достигнут предел чувства печали, невыразимо, невыразимо это чувство, / Подобно осени уныло да холодно Небо". (而今识尽愁滋味， 欲说还休，欲说还休， 却道天凉好个秋) (приблизительный пер. с кит. Дианы Котовой).
[17] Слава небесам 谢天谢地 (xiè tiān xiè dì) се тянь се ди – в пер. с кит. «спасибо небу и земле».
[18] Уровень расположения 爽度 (shuǎng dù) – это может переводиться как «ясный, светлый», так и «портиться, отклоняться».
[19] Чертовщина 玩意儿 (wányìr) – в пер. с кит. «игрушка, увеселение, диковина, штука» (пренебрежительно о вещах, поступках, событиях).
[20] Небесный столп 天柱 (Tiānzhù) – Тяньчжу, в букв. пер. с кит. тянь – «небо», чжу – «колонна», вместе – «небесный столп», «опора небосвода».
[21] Бушевавшая в сердце буря эмоций 风中缭乱狂舞 (fēng zhōng liáoluàn kuángwǔ) – в пер. с кит. «ветер в груди кружится вихрем в страстном танце».
Глава 60. Старый глава дворца Хуаньхуа
Да, это верное решение! В конце концов, наставник вовсе не обязан помогать своему ученику сбросить напряжение [1] – даже если сам невольно вызвал его, прижимаясь к его телу!
Дернув Ло Бинхэ наверх, Шэнь Цинцю усадил его рядом с собой и, положив ладонь на его грудь, послал ему несколько волн духовной энергии – пусть и немного, но это было все, что он мог ему дать [2]. А все остальное он должен игнорировать! Ясно вам – игнорировать!
Занятый этими мыслями Шэнь Цинцю тащил Ло Бинхэ по указанному Мэнмо направлению к Восточному крылу. По мере следования на стенах и покрытых мхом надгробиях выступили капли влаги, пол под ногами сделался скользким, так что Шэнь Цинцю пришлось сбавить шаг, чтобы ненароком не оступиться.
Меж мхом, которым заросли могилы, начали попадаться дикие цветы, а по обочинам заросшей сорняками тропы – деревья; теперь приходилось соблюдать осторожность еще и из-за змеящихся на пути корней. Мимо то и дело пролетали насекомые, из зарослей послышались голоса птиц. Внезапно над их головами вознесся инкрустированный мерцающими белыми кристаллами потолок, напоминающий звездный полог.
И все же, несмотря на полную иллюзию того, что они очутились посреди леса, они всего лишь попали в один из обширных склепов Священного мавзолея.
Каждый из множества склепов Мавзолея был создан одним из великих владык прошлого согласно собственному вкусу, оттого их оформление подчас было весьма своеобразным и вычурным – как правило, их жильцы въезжали сюда со своей собственной обстановкой: представители боевых искусств [3] предпочитали замысловатые механизмы, укротители монстров – жутких зверей-стражей, травники же разводили ядовитые цветы и травы.
И, похоже, именно к последнему типу принадлежал владелец этого склепа. Хоть деревья и травы выглядели совершенно невинно, Шэнь Цинцю и не думал до них дотрагиваться. Сняв верхнее облачение, он натянул его на голову, прикрыв и Ло Бинхэ. Вновь обхватив ученика за талию, он сделал осторожный шаг вперед.
Трава и листья зловеще зашелестели.
Внезапно тьму прорезала вспышка холодного белого света.
Шэнь Цинцю щелкнул пальцами левой руки, и рукоять Сюя сама выпрыгнула ей навстречу, отбив неожиданную атаку, однако вместо того, чтобы отступить, неведомый меч продолжал налегать на Сюя, так что у заклинателя едва хватало сил его удерживать.
За первой вспышкой тотчас последовала вторая – острие устремилось к горлу Ло Бинхэ. На сей раз Шэнь Цинцю не мог использовать Сюя – тот был втянут в противостояние с другим мечом – равно как и оттолкнуть ученика с линии удара: стоит тому упасть на полог смертельно опасных цветов и трав, как с ним будет покончено!
Взметнув правую руку, Шэнь Цинцю поймал лезвие.
Хоть оно тотчас впилось ему в ладонь, заклинатель не разжимал пальцы, не давая клинку продвинуться ни на полцуня [4]. Кровь не то что закапала – хлынула потоком, тотчас окрасив одежды Шэнь Цинцю и землю под его ногами.
Теперь-то он наконец смог прочувствовать на собственной шкуре, какую боль испытал Ло Бинхэ, хватаясь за его меч.
Глаза Шэнь Цинцю тотчас покраснели, и он досадливо мотнул головой, сузив глаза.
Вот уж не думал, что те «прихвостни», о которых обмолвился Тяньлан-цзюнь, окажутся этими двумя.
Из отбрасываемых старыми скрюченными деревьями теней вышли двое.
Вернее, один – второго выкатили на конструкции наподобие инвалидного кресла.
Той, что его везла, была красивая женщина с тонкой талией и роскошной грудью. Хоть сидящий был с головы до ног укутан в одеяло из грубого войлока так, что на виду оставалась лишь голова, Шэнь Цинцю хватило и этого, чтобы тотчас его узнать.
Зажатый в пальцах заклинателя меч вновь дернулся, силясь вырваться, но Шэнь Цинцю не ослабил захвата, хоть лезвие раскроило его ладонь до середины.
Несмотря на чудовищную боль, ему удалось не только сохранить бесстрастное выражение лица, но и изобразить фальшивую улыбку:
– Госпожа Цю, старый глава Дворца, надеюсь, у вас все благополучно [5].
В ответ на его любезное обращение глаза Цю Хайтан прямо-таки полыхнули первозданной ненавистью. Устремив на него столь же пышущий яростью взгляд, старый глава Дворца бросил:
– Взгляните на меня, горный лорд Шэнь – разве по мне похоже, что я благополучен?
«Я всего-навсего встретил вас вежливым приветствием – не стоило воспринимать мои слова так буквально», – бросил про себя Шэнь Цинцю с сухим смешком.
Однако, обдумав ситуацию, он и сам понял, насколько неуместно прозвучали его слова. Старый глава Дворца долгие годы был одной из наиболее выдающихся фигур в рядах заклинателей – во время их кратких встреч на собрании Союза бессмертных и после усмирения чумы Цзиньланя Шэнь Цинцю невольно восхищался его безупречной манерой держаться. Теперь же прежде белоснежная борода сделалась засаленной и спутанной, лицо иссохло, словно сброшенная шкурка насекомого, а морщины числом едва ли не сравнялись с ветвями старого дерева за его спиной.
– Должно быть, вы диву даетесь, как я докатился до подобного состояния, – мрачно заключил старый глава Дворца, верно истолковав выражение лица Шэнь Цинцю.