Но даже это не отменяло факта, что сейчас у него был облик неотразимо прекрасной наложницы — и потому Шэнь Цинцю, смутившись от подобного ощупывания, машинально отпрянул.
Что до Ло Бинхэ, то на него подобное зрелище произвело необычайное впечатление.
Прежде ему доводилось созерцать на лице Шэнь Цинцю лишь высокомерное и насмешливое выражение — теперь же тот поневоле залился лёгким румянцем, стыдливо пряча взгляд. Вдобавок его по пояс обнажённое тело красными отметинами прорезало тонкое, но такое прочное вервие бессмертных, а иссиня-чёрные волосы разметались по плечам в бессильной попытке скрыть его наготу. При виде этого грудь Ло Бинхэ стеснил целый сонм противоречивых чувств, коих он был не в силах осознать.
Если бы Шэнь Цинцю попросили подобрать метафору этим переживаниям, то это всё равно что, смотря высокохудожественный порнографический фильм, обнаружить, что главную роль в нём исполняет твой учитель английского, который каждый день вызывает тебя и, если ты не можешь ответить, триста раз лупцует по ладоням; эта сцена не просто наносит сокрушительный удар по мировоззрению, но и причиняет вполне ощутимую боль!
Внезапно Шэнь Цинцю расплылся в улыбке.
— Чему это ты улыбаешься? — подозрительно спросила Де-эр.
— Тому, что ты, купив шкатулку, возвращаешь жемчуг [11], — неторопливо ответил мужчина. — Из трёх присутствующих здесь людей ты не обращаешь внимания именно на того, чья кожа подходит тебе больше всего.
При этих словах Ло Бинхэ переменился в лице.
Такого он никак не ожидал: его будто без всяких на то причин внезапно столкнули в яму с водой!
На самом деле слова Шэнь Цинцю вовсе не были пустым трёпом. Если подумать, кто такой Ло Бинхэ? Согласно подлинной родословной, он является потомком древних Священных демонов. Согласно преданию, когда-то некие небожители после падения обратились в демонов — их и именуют Священными демонами для краткости. Будучи «маленьким принцем» Царства демонов с безупречной родословной, Ло Бинхэ, безусловно, представлял собой идеальный объект. Заполучи простой демон его кожу, не говоря уже о том, что он мог бы полностью возместить ущерб, нанесённый его совершенствованию, быть может, на свете вовсе не осталось бы того, что ему неподвластно!
Де-эр окинула Ло Бинхэ придирчивым взглядом. Тот силился сохранить самообладание, хоть его душа пребывала в полном смятении: сколько бы мальчик ни ломал голову, он не мог взять в толк, почему всеобщее внимание внезапно переключилось на него.
— Если ты пытаешься провести меня, то хотя бы придумай что-нибудь правдоподобное, — наконец вынесла вердикт Де-эр. — Хоть основы и наружность этого мальчишки превосходны, он совсем ещё зелёный — как он может сравниться с тобой, достигшим стадии обретения бессмертия?
— С таким-то кругозором неудивительно, что из твоего совершенствования не вышел толк, — рассмеялся Шэнь Цинцю. — Лучше бы тебе задуматься о том, с какой стати такой человек как я, глава пика Цинцзин, взял его в ученики, если у него в самом деле нет никаких достоинств, кроме неплохих основ да смазливой мордашки? Если бы мне и впрямь требовался ученик с превосходными основами, так каждый год у порога хребта Цанцюн собираются целые толпы талантов — неужто мне не из кого выбрать? Разумеется, это тайна, недоступная пониманию посторонних.
Де-эр тут же заколебалась. «Отлично, — подумал Шэнь Цинцю, — интеллект местных злодеев и впрямь оставляет желать лучшего — обвести их вокруг пальца ничего не стоит». Подумать только, Кожедел уже склонялся к тому, чтобы ему поверить, хоть в этих высосанных из пальца аргументах была масса проколов!
Шэнь Цинцю решил ковать железо, пока горячо:
— Если ты всё ещё сомневаешься, так это можно легко проверить. Я подскажу тебе простой способ убедиться: ступай к нему и ударь его по макушке — сразу поймёшь, соврал ли я.
Ло Бинхэ тут же побледнел.
Как бы рано ни возмужал Ло Бинхэ, он ведь всё ещё был ребёнком; если немногие взрослые способны взглянуть смерти в глаза, не переменившись в лице, то что взять с четырнадцатилетнего мальчишки?
Шэнь Цинцю старался не смотреть в его сторону, отчаянно каясь в глубине души: «Бин-гэ, если у тебя хватит великодушия простить меня за эту низкую уловку, то о большем я и не попрошу! В будущем я многократно расплачусь с тобой за это!»
— У… учитель! — перепугалась Нин Инъин. — Вы… вы же это не всерьёз?
В сердце Шэнь Цинцю будто натянулась тетива, так что ему было не до причитаний девочки.
— Правда ли это, ты узнаешь, только когда попробуешь, — с улыбкой обратился он к Де-эр. — Это же так просто — всего-навсего стукнуть мальчонку по макушке, и только-то! Даже если я обманываю тебя, ты при этом ничего не теряешь, не так ли? Или ты не осмеливаешься сделать это лишь потому, что боишься, что я обведу тебя вокруг пальца?
В глазах непосвящённых он, безусловно, желал смерти Ло Бинхэ.
Мальчик был не в силах поверить в это: неужто отвращение Шэнь Цинцю к нему достигло таких пределов?
Но, если это так, то зачем же он по дороге сюда обращался с ним лучше, чем обычно?
Ло Бинхэ рванулся с места, пытаясь подняться на ноги, и при этом с такой силой натянул верёвки, что причинил боль Нин Инъин; однако в подобной обстановке та не посмела закричать, лишь тихо захныкав.
Слова Шэнь Цинцю и впрямь звучали очень убедительно. Поразмыслив, Де-эр решила, что в этом и впрямь есть зерно истины — «она» уже погубила немало людей, так с чего бы ей бояться нанести один-единственный удар?!
— Посмотрим, что ты там задумал, — в конце концов сказала она.
Чеканя шаг, Де-эр приблизилась к Ло Бинхэ и занесла ладонь для удара!
Примечания переводчиков:
[1] Как угробить главного героя — в оригинале название главы 一坑男主 (yī kēng nán zhǔ) — в букв. пер. с кит. «первое закапывание главного героя в землю».
[2] Голый — в оригинале 赤果果 (Chìguǒguo) — вариант 红果果 (hóngguǒguo), где 红果 (hóngguǒ) — ягода боярышника — замена 赤果, поскольку как 红, так и 赤 обозначают «красный», но赤 к тому же ещё «голый». Эта замена для слова «голый» в интернете появилась из-за того, что на ряде форумов начали цензурить слово裸 (luǒ) — голый, одним из ключей которого является 果 (guǒ) — фрукт. Когда кто-то разоблачает где-либо фальшь или коварный замысел, то для его описания также употребляют 红果果 (hóngguǒguo).
[3] Успел отрастить ноги — в оригинале чэнъюй 不翼而飞 (bù yì ér fēi) — в пер. с кит. «без крыльев, а улетело», обр. в знач. «запропаститься, потеряться, исчезнуть», а также «молниеносно распространиться».
[4] Внушительная грудь и выдающийся зад — в оригинале чэнъюй 前凸后翘 (qián tū hòu qiào) — в пер. с кит. «спереди выступает, сзади торчит» (о большой груди и попе), обр. в знач. «прекрасные женские формы».
[5] «Её» — в оригинале для Кожедела используется местоимение 它 (tā), которое используется для животных и неодушевлённых предметов — что-то вроде русского «оно».
[6] Появляется и исчезает, не оставляя следов — в оригинале идиома 来无影去无踪 (láiwúyǐng, qùwúzōng) — в пер. с кит. «приходить, не отбрасывая тени, и уходить, не оставляя следов», обр. в знач. «появляться и исчезать, словно по волшебству; неуловимый, как призрак».
[7] Незаметно — в оригинале идиома 神不知鬼不觉地 (shénbùzhíguǐbùjiǎode) — в пер. с кит. «даже духи не знали и демоны не почуяли», обр. в знач. «совершенно незаметно, в глубочайшей тайне; потихоньку, тайком».
[8] Сян-эр 香儿 (xiāngr) — имя предыдущей жертвы Кожедела переводится как «приятный аромат, благовония».
[9] Совершенствование — в оригинале功体 (gōngtǐ) — в букв. пер. с кит. «умения тела». В романах в жанре сянься формируется в результате нэйгун 内功 (nèigōng) — в пер. с кит. «внутренней работы» — накопления энергии, циркулирующей между небом и землёй, в даньтяне 丹田 (dāntián) — даос. «киноварное поле», «поле эликсира» — точке, находящейся на три цуня ниже пупка. Согласно особой системе сосудов или акупунктурных точек, гунчэн 功成 (gōng chéng) — в пер. с кит. «достижение мастерства» — наступает после гунти 功体 (gōngtǐ) — после его достижения энергия может вливаться в движения и приёмы, а также в защиту ганци 罡气 (gāng qì) — даос. «твёрдая ци». Обычно гунти также объединяет дополнительные атрибуты и позволяет управлять взаимодействием пяти стихийных элементов.