Если она некогда предсказала Ло Бинхэ, что у него будет шестьсот тринадцать жён — значит, за шестьсот двенадцатой последует ещё одна. А если она сказала, что одна из его жёнушек предпочитает по-собачьи — значит, не имеет смысла мучить её миссионерской позой.
Так как мог Шэнь Цинцю, закоренелый холостяк поневоле, не полюбопытствовать относительно своих перспектив?
Послав ему воодушевляющую улыбку, госпожа Мэйинь развернула фарфоровое запястье и явила его глазам нежный цветочный бутон, протянув его Шэнь Цинцю.
— Прошу бессмертного мастера подышать на цветок.
Уже знакомый с процедурой гадания, Шэнь Цинцю послушно опустил голову, осторожно подув на бутон.
Госпожа Мэйинь убрала руку, и сомкнутые лепестки тотчас начали распускаться. Подняв цветок за стебелёк, демоница подняла его к глазам — однако, стоило ей взглянуть на сердцевину, как лёгкая улыбка застыла на её лице.
Прежде сидевший в благопристойной позе с напряжённо выпрямленной спиной Лю Цингэ слегка склонился к ним, словно желал послушать, что же она скажет. Ткнув его веером в плечо, Шэнь Цинцю насмешливо бросил:
— Как я посмотрю, шиди и впрямь ни капли не интересно.
Лю Цингэ тотчас принял прежнюю позу.
Чем дольше созерцала цветок госпожа Мэйинь, тем более серьёзным становилось выражение её лица.
Похоже, увиденное обеспокоило её не на шутку:
— Бессмертный мастер, скромных способностей вашей покорной служанки не хватает, чтобы узреть, куда уходит ваша красная нить [14] в прошлом… С первого взгляда кажется, что вы одиноки, но, если присмотреться, то можно различить тень другой нити… однако она была обрезана, — горестно заключила она. — Какая жалость.
У Шэнь Цзю некогда и впрямь была невеста [15], но у Шэнь Юаня-то её в помине не было [16]! Однако нити их жизней оказались переплетены, так что немудрено, что госпожа Мэйинь в них запуталась!
— Не беспокойтесь о моём прошлом, — понимающе заверил он гадательницу. — Если госпожа не против, быть может, она поведает, что ждёт меня в будущем?
Он правда хотел знать, суждено ли ему когда-нибудь обзавестись девушкой! Ну пусть не первоклассной красоткой — лишь бы можно было отличить от мужика!
Мог ли он предвидеть, что при этом вопросе лицо госпожи Мэйинь обретёт ещё более странное выражение, будто она не в силах подобрать верных слов.
Сердце Шэнь Цинцю тревожно забилось.
Неужто… ему до скончания дней суждено остаться девственником?
И тут госпожа Мэйинь наконец заговорила.
— Гм… Ваша… пара… младше вас, — весьма туманно начала она. — Также… вы занимаете главенствующее положение.
Ну что ж, если речь идёт о заклинательницах помладше, то он мог навскидку припомнить нескольких молоденьких даосок с вершины Тяньи, с которыми его пару раз сводила судьба, но по правде говоря, все они были не в его вкусе. Ну а если взять во внимание весь мир заклинателей, то подходящих под описание госпожи Мэйинь было не так уж много, так что слова демоницы звучали не больно-то правдоподобно.
— Первая ваша встреча была несчастливой — возможно, она даже преисполнила вас обоих ненавистью. Однако после нескольких знаковых событий всё постепенно переменилось.
Фигура его наречённой начала обретать определённость, и сердце заклинателя забилось в предвкушении. Лю Цингэ вновь бессознательно склонился к ним, и на сей раз Шэнь Цинцю не стал отвлекаться на подтрунивания над ним — он весь превратился во слух, ловя каждое слово гадательницы.
— Вы часто бываете в обществе друг друга, — сдвинула брови госпожа Мэйинь. — И некогда спасали друг другу жизнь.
Следует признать, эти слова поставили Шэнь Цинцю в тупик.
Какая же женщина может отвечать подобным условиям?
Нин Инъин? Лю Минъянь?
Нет, о них не может быть и речи — обе принадлежат Ло Бинхэ: вычёркиваем!
Ци Цинци?
Эта заклинательница и впрямь была немного моложе Шэнь Цинцю, а их первая встреча… сказать по правде, он напрочь забыл, как она прошла. Конечно, слова насчёт частых встреч тут были бы порядочной натяжкой — пусть пик Сяньшу и занимал недюжинное место в его мыслях, как и любого мужчины их школы, он бы попросту не отважился заваливаться туда настолько часто — в его представлении это граничило бы с преследованием.
Да и, в конце концов, он попросту не мог представить себе, чтобы между ним и Ци Цинци хоть что-то было – и ему казалось, что это обоюдно!
— Ещё что-нибудь? — неожиданно возвысил голос Лю Цингэ.
Шэнь Цинцю вздрогнул от неожиданности: он и представить себе не мог, что Лю Цингэ всё это время прислушивался к словам гадательницы не менее внимательно, чем он сам.
С каких это пор Великий и Ужасный Лю пристрастился к подобного рода сплетням?
— Предначертанная вам судьбой пара вовсе не интересуется другими людьми — тот, на кого падёт её выбор, будет осенён абсолютной верностью.
Поразмыслив немного, Лю Цингэ со всей серьёзностью поинтересовался:
— А что насчёт внешности?
Шэнь Цинцю воззрился на него, утратив дар речи.
Даже я не осмелился спросить о подобном — а тебе-то какое дело?
Да ещё так в лоб!
— Прекрасна без изъяна, — без колебаний ответила госпожа Мэйинь.
— Каковы её духовные силы? — против ожиданий, продолжал настаивать Лю Цингэ. — Способности?
— Непревзойдённые таланты, неиссякаемые духовные силы, недосягаемо высокое положение и происхождение, — перечислила гадательница.
— И вы говорите, что они часто бывают в обществе друг друга? — недоверчиво покачал головой Лю Цингэ.
— Возможно, они могут разлучиться на какое-то время, но быстро воссоединятся, — кивнула госпожа Мэйинь. — И всякий раз его пара сама будет брать на себя труд разыскать его.
При этих словах взгляд Лю Цингэ так и забегал по сторонам, словно кто-то не на шутку его растревожил — или, вернее сказать, поверг его в шок!
Именно этот момент выбрала госпожа Мэйинь, чтобы нанести решающий удар:
— На самом деле, бессмертный мастер достоин зависти, — вздохнула гадательница, — ибо эта особа влюблена в вас до безумия.
Лю Цингэ вновь оборотился к сотоварищу с нечитаемым выражением на лице — казалось, его что-то снедает изнутри, хоть непросто было понять, страдание это или радость.
— Шиди, в чём дело? — обеспокоенно спросил Шэнь Цинцю.
— …Неверно, — наконец выдавил тот.
— А? — только и смог сказать не на шутку удивленный Шэнь Цинцю.
— Она ошибается! — вскинув голову, отрубил Лю Цингэ.
— Что даёт вам основания усомниться в моих словах? — с вызовом вопросила госпожа Мэйинь.
Сказать по правде, Шэнь Цинцю и сам впервые усомнился в точности её предсказаний.
Почти всегда рядом с ним, юная, прекрасная и прославленная, да ещё и способная полностью его обеспечивать… всё это порядком отдавало жаркими сексуальными фантазиями одинокого лузера — но даже самый отъявленный Марти Стю [17] не имеет шансов воплотить их в жизнь! И уж определённо подобная девушка его мечты [18] не имела обыкновения околачиваться поблизости! А если бы такая и нашлась, то её бы мигом заграбастал Ло Бинхэ, ха-ха!
— Что за вздор! — продолжал настаивать на своём Лю Цингэ. — «Влюблена до безумия»? Да ничего подобного!
Провидческие способности были предметом гордости госпожи Мэйинь, так что, столкнувшись с подобным неверием, она тут же ощетинилась:
— Ты — не тот, кто ему предназначен, так откуда тебе знать?
«Постойте-ка, молодой господин Хуан ещё не явился, — запротестовал про себя Шэнь Цинцю, — не могли бы вы двое осадить назад, прежде чем сцепитесь из-за подобной ерунды? Это ведь касается только меня одного — разве нет?»
Однако терпение Лю Цингэ иссякло — в ответ на отповедь госпожи Мэйинь он грохнул ладонью по столу, отчего каменная столешница раскололась надвое, а Чэнлуань вылетел из ножен, высвобождая рассекающую подобно лезвию духовную энергию.
Госпожа Мэйинь в ярости всплеснула руками: