Неужто это и было то самое «служи мне как следует, и я о тебе позабочусь»?
Шан Цинхуа поневоле проникся осознанием того, что прислуживание Мобэй-цзюню несёт в себе немало преимуществ.
Ведь если бы не оно, его бы уже давно не было на этом свете!
***
В то же время матушка-Система в своей обычной лаконичной манере дала ему новый квест: «Стать старшим адептом [2] лорда пика Аньдин в течение трёх лет».
Таким образом, помимо многочисленных заданий вне школы, а также верной службы «под крылом» Мобэй-цзюня, чтобы преуспеть в новом задании, ему следовало уделить не меньше внимания самому хребту Цанцюн.
Поскольку всем известно, что IQ второстепенного пушечного мясца «Пути гордого бессмертного демона» не превышал всё тех же 40 баллов, гениальный план Шан Цинхуа выглядел так:
Допустим, у старого главы пика имеется старший адепт А — крайне талантливый юноша (под талантами стоит понимать, что он лучше всех в этом сервисном центре носит воду, подаёт чай, стирает и складывает бельё), и, скажем, глава пика даёт ему поручение испечь двенадцать лепёшек [3], чтобы послать по одной на каждый пик. Всё, что остаётся Шан Цинхуа — это сыпануть горсть сахара или соли в эти кулинарные творения, чтобы сделать их несъедобными. Повторив это раза три, он добьётся того, что глава пика Аньдин напрочь разочаруется в своём старшем ученике.
И то верно: если ты даже лепёшку испечь как следует не в состоянии, чего тогда от тебя вообще ждать?
В то же время Шан Цинхуа несколько раз успешно демонстрирует собственные кулинарные способности — и вот он, успех!
Как говорится: если интеллект подкачал, бери подлостью. Не в силах преуспеть лучшими из способов — используй худшие.
И хоть этот сюжетный ход настолько дебилен, что способен свести читателей с ума, ведь работает же!
Стоит сказать, что подобным сюжетным ходам в «Пути гордого бессмертного демона» несть числа, потому-то, когда читатели сбивались стайками, чтобы плеваться ядом в его адрес в разделе комментариев Чжундяна, это становилось зрелищем воистину эпических масштабов. И во главе их в этом крестовом походе неизменно становился Непревзойдённый Огурец.
Вспомнив об этом, Шан Цинхуа не мог не вздохнуть про себя по его маленьким приятелям и этому «дорогому другу» из комментариев.
Нет, он правда по нему скучал. Ему действительно не хватало этого возмущённого рёва в духе: «Сян Тянь Да Фэйцзи, с такого рода воззрениями ты только и годен на то, чтобы пописывать третьесортные гаремники!!!» — это ж сколько убеждённости в своей правоте, какой напор!
***
Вопреки ожиданиям, когда он стал старшим учеником пика Аньдин, количество проблем лишь возросло.
К примеру, адепту внешнего круга никогда бы не выпала честь спуститься с горы в обществе Шэнь Цинцю и Лю Цингэ.
Сколько ж он должен был нагрешить в прошлых жизнях, чтобы удостоиться этой охренительной награды?
На хребте Цанцюн всегда уделялось большое внимание плодотворному сотрудничеству между товарищами, и потому старших адептов регулярно посылали на задания вместе. Задача каждого из членов группы была кристально ясна: Лю Цингэ был форвардом, Шэнь Цинцю — центровым, ответственным за стратегию, притворство, коварные атаки и добивание крипа [4], а также за размахивание веером для пущей крутости (всё вычеркнуть).
Ну а Шан Цинхуа?
Ну разумеется, он отвечал за управление повозкой, наём комнат в гостинице, перетаскивание вещей и все доходы и расходы — одним словом, на нём была вся логистика.
Звучит неплохо, но на практике всё было отнюдь не так весело.
— Говорят, что если ночью заглянуть в колодец, вытянув шею, то вы можете увидеть, как ваше отражение улыбается вам и манит к себе — и, если вы поддадитесь, оно вас утопит… А ещё там можно увидеть мёртвых родичей… Кхе-кхе, шисюн Шэнь, шиди Лю, может, всё-таки сперва дослушаете меня?
С этими словами Шан Цинхуа опустил свиток, который читал вслух.
Шэнь Цинцю одним движением извлёк из рукава книгу. Что бы он ни делал — стоял или сидел, или, вот как сейчас, опирался на ствол старого разросшегося баньяна — он неизменно умудрялся источать ту возвышенную ауру превосходства, будто впитал в себя самый дух «Книги песен» и «Книги истории» [5]. Лю Цингэ тем временем уже стоял рядом с колодцем внутреннего дворика, заглядывая в него.
Его можно было понять: он желал разделаться с тварью поскорее [6], лишь бы поменьше находиться рядом с Шэнь Цинцю. Того, в свою очередь, полностью устраивало, что его шиди, не щадя сил, по-быстрому покончит с поручением и уберётся восвояси, ибо полностью отвечал взаимностью Лю Цингэ, ненавидя его всеми фибрами души. Таким образом, хоть и по разным причинам, никто не желал слушать подробных пояснений Шан Цинхуа.
— Нет там ничего, — бросил Лю Цингэ, подняв голову.
И Шан Цинхуа понял, что тот имел в виду: «Что-то моё отражение не спешит улыбаться мне, подманивая меня к себе», и развёл руками:
— Может, тогда… шисюн Шэнь попробует?
Шэнь Цинцю тотчас сменил книгу на складной веер и неторопливо двинулся к колодцу:
— Соблаговолит ли шиди уступить мне место?
Лю Цингэ «соблаговолил», отступив на десяток шагов. Бросив равнодушный взгляд в глубины колодца, Шэнь Цинцю также ничего этим не добился.
— Странно, — бросил Шан Цинхуа, просматривая шелестящий свиток. — Тут точно говорится…
К сожалению, шорох не перекрыл ехидного голоса Шэнь Цинцю:
— Мы с шиди уже попробовали, так как насчёт тебя?
Воистину, даже монстры этого мира следовали принципу: «молодец против овец, а против молодца и сам овца» [7] — пока в колодец заглядывали сильные члены группы, проклятущая тварь и не думала показываться, но стоило взяться за дело Шан Цинхуа, как его отражение тотчас кокетливо помахало ему ручкой.
Не говоря ни слова, Лю Цингэ ударил по рукояти — и подобный убийственной радуге Чэнлуань ринулся в колодец.
Спустя мгновение тишины поверхность воды внезапно взбурлила, и Шан Цинхуа поспешил убраться на безопасное расстояние. В тот же миг из колодца раздался дикий вой, и призрачные клочья столпом взвились к небесам!
Атакуя нападающий на него ком из женских голов, которые силились укусить его, Лю Цингэ выкрикнул:
— Прячьтесь!
Предполагалось, что, если адептам Аньдин не требуется доставлять припасы, им следует отсиживаться в тихом местечке в ожидании, пока не понадобятся их услуги. Вот только на сей раз Шан Цинхуа не успел рассчитать, не скрывшись вовремя: путь из внутреннего дворика уже был отрезан демоническим белёсым туманом. Оказавшемуся в безвыходном положении Шан Цинхуа только и оставалось, что исполнить свой коронный номер: он тотчас закатил глаза и рухнул на землю как подкошенный.
Притвориться мёртвым — испытанный веками способ!
В гуще боя Лю Цингэ и Шэнь Цинцю нечаянно соприкоснулись — и на лицах обоих тотчас отразилось отвращение. Добив одного из призраков ударом тыльной стороны руки, Шэнь Цинцю задел плечо Лю Цингэ — и тот тут же возвратил ему удар.
Ничего не скажешь, здорово, когда главные силы, позабыв о противнике, затевают драку друг с другом!
— Ты что, ослеп? — выругался Шэнь Цинцю. — Куда бьёшь?!
— А кто первый начал? — не уступал ему Лю Цингэ. — И кто после этого слепой?!
Лежавший на земле с закатившимися глазами Шан Цинхуа отлично видел произошедшее: с одной стороны к Лю Цингэ подбиралась уже нависшая над ним белая тень, и Шэнь Цинцю настиг её, ударив через плечо товарища. Видя, что эти двое расходятся всё сильнее, осыпая друг друга всё более сокрушительными ударами, так что глаза уже сверкали жаждой убийства, Шан Цинхуа понял, что не может позволить себе и дальше притворяться мёртвым. Усевшись на земле, он слабым голосом бросил:
— Не ссорьтесь! Шиди Лю, ты неправильно понял, на самом деле шисюн Шэнь…
Шэнь Цинцю взмахнул рукой — и стена рядом с головой Шан Цинхуа тотчас покрылась сетью трещин.
— Коли смерти ищешь, так помирай, — досадливо вздохнул Шэнь Цинцю. — Не останавливайся на полпути.
Верно восприняв намёк, Шан Цинхуа тотчас повалился наземь и вновь принялся добросовестно отыгрывать труп.