Пойманный на месте преступления Ло Бинхэ не знал, куда ему деваться, – но тут Шэнь Цинцю улыбнулся ему.
Эта улыбка была совершенно бессознательной – однако мальчику показалось, будто его кольнул крохотный шип, и он поспешно отвёл глаза, чувствуя себя всё более неуютно. Он нипочём не смог бы сказать, что это было за ощущение.
Однако очень скоро Шэнь Цинцю стало не до улыбок, ведь Система не замедлила сообщить:
[Нарушение: ООС. Снято 5 баллов притворства. В настоящий момент количество баллов притворства: 165.]
«…Мне что, уже и улыбнуться нельзя?» – оторопел Шэнь Цинцю.
Однако Система была непреклонна:
[ООС есть ООС.]
Глава 2
Стартовое задание
Усвоив урок, Шэнь Цинцю на протяжении всего пути до города Шуанху хранил каменное выражение лица; так они худо-бедно доехали до места назначения без каких-либо происшествий.
Хоть этот город не отличался большими размерами, его можно было назвать процветающим. В Шуанху они остановились в резиденции господина Чэня: будучи самым богатым горожанином, именно он отправил людей на хребет Цанцюн с просьбой о помощи.
Две его любимые наложницы уже приняли мучительную смерть от рук Кожедела – и потому старый господин Чэнь возлагал все надежды на приезд Шэнь Цинцю. Поглаживая белые и гладкие, словно нефрит, ручки третьей наложницы, хозяин резиденции то и дело горестно вздыхал, заливаясь слезами на виду у гостей.
– Наши судьбы в руках бессмертного мастера! Нынче я не смею отпустить от себя Де-эр[41] ни на шаг – боюсь, что она проявит неосторожность и эта распроклятая нечисть сведёт в могилу и её!
Столь густо пропитанная духом NPC речь вызвала у Шэнь Цинцю стойкое ощущение дежавю, от которого по лицу пробежала судорога.
Ему отнюдь не улыбалось наблюдать, как шестидесятилетний старикашка самозабвенно воркует с девочкой-подростком!
По счастью, Шэнь Цинцю мог воспользоваться преимуществом своей недосягаемой ауры: едва повидавшись с хозяином поместья, он, напустив на себя холодный и высокомерный вид, тут же удалился в свои покои, оставив Мин Фаня обмениваться любезностями с господином Чэнем. Что и говорить, неординарный человек обладает немалыми привилегиями: как бы заносчиво он себя ни вёл, остальные не посмеют и пикнуть; более того, чем неприступнее у него вид, тем больше благоговеющих взглядов достаётся на его долю.
Вскоре в дверь покоев Шэнь Цинцю постучали, и раздался медовый голосок Нин Инъин:
– Учитель, Инъин хочет выйти, чтобы прогуляться по рынку. Учитель не желает составить ей компанию?
По правде говоря, какому мужчине не придётся по нраву, что сладенькая лоли[42] столь беззастенчиво ластится к нему? Сердце сидевшего к ней спиной Шэнь Цинцю тут же наполовину размякло. Полагаясь на более стойкую его половину, он состроил равнодушную мину бесстрастного интеллектуала и безэмоциональным голосом ответил:
– Если Инъин хочет прогуляться, ей достаточно попросить кого-нибудь из шисюнов или шиди составить ей компанию. Чтобы покончить с Кожеделом, твоему учителю прежде нужно кое-что сделать.
Можно подумать, Шэнь Цинцю не знал, кого она позовёт в первую очередь!
Да неужто он сам не желает выйти из дома и немного развеяться? Перед этим он, подобно отшельнику, затворился в Бамбуковой хижине на пике Цинцзин, изо дня в день разыгрывая из себя недосягаемого высокообразованного учителя – во всём, что бы он ни делал, должно было сквозить «холодное безразличие»: он говорил ровным бесцветным голосом, натягивал прохладную улыбку, бесстрастно тренировался с мечом, безучастно прокачивал свой уровень притворства. Это вынужденное безразличие так навязло у него в зубах, что ему частенько хотелось посыпать макушку солью[43]! А когда он в кои-то веки сумел выбраться со своего пика, из-за Системы с её «Изначальные настройки Шэнь Цинцю – любовь к тишине и покою, избегание суеты и больших скоплений людей» он опять вынужден безвылазно сидеть в этой комнате. Не имея ни малейшего желания делать вид, что медитирует, он попросту завалился на кровать, притворяясь мёртвым. Перед закатом солнца к нему с докладом заглянул Мин Фань.
По крайней мере, хоть кто-то пришёл поговорить с ним – от этого Шэнь Цинцю чуть не прослезился. Вся удача на тарелочке преподносится главному герою, а на долю пушечного мяса остаётся лишь одиночество – чтобы прогуляться по улицам, разукрашенным цветными фонариками, милая лоли выберет другого.
43
Посыпать макушку солью 头上撒一把盐 (tóu shàng sā yī bǎ yán) – в Японии соль сыплют, чтобы изгнать злых духов и отвадить невезение. После того как люди возвращаются с похорон или уходят с места убийства, они разбрасывают соль, чтобы прогнать злых духов.