Шэнь Цинцю только и оставалось, что покориться.
– Хорошо, шиди Лю, а теперь послушай-ка меня, – отчаявшись настоять на своём, заговорил он. – Эти сеятели с багряной кожей крайне заразны. Если заметишь подозрительного человека, не кидайся к нему сломя голову, атакуй на расстоянии. Когда вернёшься – обязательно зайди ко мне, нам нужно обсудить кое-что важное. – Он сделал особый акцент на последних словах.
«Недаром говорят: “Истинная дружба не имеет цены”, а также “Тренируй армию в течение тысячи дней, чтобы она пригодилась тебе в один из них”! Лю-дада, ты должен прикрыть меня!»
Как только Лю и Му покинули подземное хранилище, Учэнь задумчиво заметил:
– Бессмертный мастер Шэнь, вам всё это не кажется странным? Демоны столько лет не давали о себе знать – и вдруг они против всех ожиданий вернулись, вздымая пыль. На последнем собрании Союза бессмертных в мир людей проникло множество редких демонических тварей. А теперь в Цзиньлане объявились исчезнувшие на добрую сотню лет сеятели. Этот старый монах боится, что… едва ли это хороший знак.
– Опасения великого мастера не дают покоя и мне самому, – с готовностью согласился Шэнь Цинцю. – К тому же эти сеятели куда сильнее прежних: ранее не упоминалось о том, что, если заболевший человек удалится от заразившего его сеятеля, его тело в считанные часы разложится до костей.
«И вдобавок Ло Бинхэ, которому следовало просидеть в мире демонов ещё пару лет, вопреки всем ожиданиям “досрочно вышел на свободу”. Какие уж там к чертям хорошие знаки!»
Из-за того, что тело великого мастера Учэня сильно пострадало от болезни, его жизненные силы иссякали гораздо быстрее: даже этот краткий разговор утомил его. Шэнь Цинцю помог ему лечь поудобнее и бесшумно покинул подземное хранилище. Учэнь укрылся под землёй, куда не проникали дуновения ветра и солнечный свет, Шэнь Цинцю же устроился на втором этаже, во внутренних помещениях оружейной лавки.
Поскольку Лю Цингэ ещё не вернулся, Шэнь Цинцю не мог позволить себе заснуть, как бы сильно ему этого ни хотелось, так что он просто сидел за столом в странном оцепенении. Его мысли непроизвольно блуждали от воспоминаний о прежнем Ло Бинхэ – маленькой овечке, которая только и знала, что днями напролёт бегать за ним, простодушно блея: «Учитель то, учитель сё», – к нынешнему Ло Бинхэ – чёрному лотосу, от одного воспоминания о котором Шэнь Цинцю мигом поплохело до такой степени, что захотелось вцепиться себе в волосы и выдрать их все до последнего.
Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем кто-то дважды постучал в дверь – ни слишком тихо, ни слишком настойчиво.
Тут же вскочив из-за стола, Шэнь Цинцю позвал:
– Шиди Лю? Я ждал тебя до глубокой ночи, заходи скорее!
Дверь резко распахнулась.
В царящем за ней непроглядном мраке, заложив руки за спину, стоял Ло Бинхэ: уголки губ слегка приподняты в улыбке, не достигающей бездонных холодных омутов глаз.
Прищурившись, он произнёс:
– Здравствуйте, учитель.
Вот дерьмо, он и впрямь заявился!
В единое мгновение мозг Шэнь Цинцю, казалось, достиг температуры кипения, а затем и вовсе воспламенился со зловещим свистом.
Он будто угодил прямиком в грёбаный «Звонок»!
Схватив веер, Шэнь Цинцю резко развернулся и, не теряя времени, сиганул в окно.
Итак, Ло Бинхэ наконец сорвал внушающую трепет маску, за которой скрывался днём, и обнажил свою истинную натуру!
Стоило Шэнь Цинцю увидеть Ло Бинхэ, как ноги сами собой понесли его прочь. Многолетняя привычка к позёрству вынуждала его даже во время панического бегства оставаться образцом возвышенности и непринуждённости – легко приземлившись, он оттолкнулся одной ступнёй, чтобы устремиться прочь подобно дикому гусю.
Голос Ло Бинхэ был ясен и пронзителен, словно ледяной ветер, – казалось, его слова, смягчённые тенью холодной улыбки, льются прямиком в уши Шэнь Цинцю, невзирая на расстояние:
– Днём учитель воркует с Гунъи Сяо, а после зажигает свечи для шишу Лю, чтобы осветить ему путь в ночи. Что за глубокая привязанность, что за сердечная искренность! Отчего же тогда с этим учеником учитель держится столь отстранённо?
«Вашу ж мать! Да к тому времени, как ты закончил фразу, расстояние между нами сократилось вдвое! Подобная скорость противоречит всем законам физики!»
Решив, что в любом случае прежде всего следует позвать на помощь, Шэнь Цинцю набрал в грудь побольше воздуха и, используя даньтянь[8] для усиления голоса, во всю мощь лёгких завопил:
– Лю Цингэ!
Голос Ло Бинхэ раздался ещё ближе, но на сей раз в нём не было прежней напускной мягкости – вместо неё звучала лишь неприкрытая насмешка:
8