В то самое мгновение, когда Шэнь Цинцю, взяв волю в кулак и стиснув зубы, уже решился было применить артефакт для спасения своей жизни, захват на его горле внезапно ослаб.
Поскольку убежать он по-прежнему не мог, всё, что ему оставалось, – это попытаться сохранить лицо. Шэнь Цинцю едва держался на ногах, так что ему пришлось опереться о стену, чтобы не рухнуть на колени.
Ученик, который только что едва не удавил его голыми руками, с улыбкой поддержал его – по лицу Ло Бинхэ разлилась та же искренняя радость, как в былые времена, когда он помогал учителю выйти из повозки или подносил ему закуски. Это настолько сбило Шэнь Цинцю с толку, что он даже не попытался вырваться. Всё, о чём он мог думать, – это что от столь безупречных манер у него нынче волосы встают дыбом.
– Отчего учитель так быстро убежал? – со вздохом спросил Ло Бинхэ. – Этот ученик едва смог его догнать.
«Расскажи это кому-нибудь другому! – возмутился про себя Шэнь Цинцю. – Кто всё это время следовал за мной по пятам, играя в кошки-мышки, и при этом умудрялся сохранять абсолютно ровное дыхание и неколебимое спокойствие?»
Какое-то время Шэнь Цинцю задыхался, не в силах издать ни звука.
– А тебе дерзости не занимать, – наконец прохрипел он. – Явился в мир людей, совершенно не скрываясь… Не боишься, что все узнают, кто ты на самом деле такой?
Глаза Ло Бинхэ вспыхнули:
– Учитель боится за этого ученика или из-за него?
Шэнь Цинцю такой ответ показался весьма двусмысленным: какая, скажите на милость, разница между этим «за него» и «из-за него»?
В конечном итоге он, не удержавшись, ответил вопросом на вопрос:
– Неужели ты не боишься, что я могу рассказать остальным?
Взглянув на него с сожалением, Ло Бинхэ произнёс:
– Учитель, для этого нужно, чтобы другие вам поверили.
При этих словах сердце Шэнь Цинцю гулко толкнулось в груди.
Он имеет в виду, что собирается поступить с ним так же, как с оригинальным Шэнь Цинцю: сперва развеять прахом его репутацию, чтобы потом шаг за шагом, с мучительной неторопливостью загонять его в угол, пока не доведёт до гибели?
У оригинального Шэнь Цинцю было два самоубийственных по сути своей стремления:
1) «отведать» всех представительниц прекрасного пола (как невинных девушек, так и женщин);
2) изничтожить всех представителей сильного пола (как своих соучеников, так и всех прочих).
Однако Шэнь Юань, заняв эту оболочку, определённо не унаследовал ни одного из этих милых хобби своего предшественника, равно как его целей и идеалов, – так сможет ли Ло Бинхэ осуществить своё горячее желание сокрушить его имя и положение при изменившихся условиях?
От Системы последовал незамедлительный ответ:
【Дружеская подсказка: разумеется, сможет.】
«Захлопнись, а? – пробурчал про себя Шэнь Цинцю. – Ни к чему лишний раз напоминать мне об этом, благодарю покорно».
【Не стоит благодарности. За этот ответ с вас не будет снято ни единого балла притворства.】
Шэнь Цинцю решительно жмакнул на крестик диалогового окна.
Он стоял, потирая горло, пока не обнаружил, что всё это время Ло Бинхэ просто пялился на него, по-видимому, не собираясь снова давать воли рукам.
«Да сколько можно на меня глазеть? Он что, пытается компенсировать те три года, когда не имел удовольствия поедать меня взглядом?»
Система и тут не замедлила вмешаться:
【Главному герою начислено 50 баллов крутости.】
«Ты же вроде как обновилась, – возмутился Шэнь Цинцю. – Почему в таком случае ты даже не пытаешься объяснить, каким образом начисляются эти чёртовы баллы? Раз так, нечего потом цепляться, что я загребаю их нечестным путём! Откуда взялись эти баллы крутости, я ж сейчас вообще ничего не сделал! И ещё – не могла бы ты хоть какое-то время не встревать?»
После продолжительного молчания он спросил:
– Вот ты вернулся, и что теперь собираешься делать?
– Я тоскую по тому времени, когда учитель так хорошо со мной обращался, – отозвался Ло Бинхэ. – Я вернулся, лишь чтобы повидаться с ним.
Шэнь Цинцю и без того знал, что ученик явился поквитаться с ним.
Однако он задал Ло Бинхэ вопрос и получил ответ: как ни странно, пока что их отношения можно было счесть вполне гармоничными. Осмелев, Шэнь Цинцю опустил ладонь на рукоять меча и, не меняясь в лице, спросил:
– Иными словами, чтобы убить меня? А что насчёт чумы Цзиньланя – все его жители тоже «так хорошо с тобой обращались»?
Кто же знал, что этими словами он ударит по больному месту Ло Бинхэ. В его глазах будто сверкнули две ледяные звезды, прочертившие зимнее небо; едва зародившаяся на лице тень улыбки бесследно испарилась.