Стоило воротам открыться, как в город устремились выжидавшие в нескольких ли совершенствующиеся из разных школ. Они собирались на большой городской площади, где Му Цинфан раздавал собственноручно приготовленные пилюли. Будто вымерший Цзиньлань вновь наполнился празднующими людьми. Семеро захваченных живьём сеятелей теперь сидели внутри барьера, установленного монахами Чжаохуа.
На глаза Шэнь Цинцю сразу попался погружённый в раздумья Лю Цингэ; подойдя, он похлопал товарища по плечу:
– Что произошло этой ночью?
Взглянув на него, Лю Цингэ ответил вопросом на вопрос:
– А что случилось с твоим учеником?
– Что он натворил? – быстро переспросил Шэнь Цинцю.
– Прошлой ночью он поймал пятерых, а я – только двоих, – медленно отозвался Лю Цингэ и вновь воззрился на Шэнь Цинцю: – Так что с ним, в конце концов, случилось за те несколько лет, что он пропадал невесть где?
Выходит, Ло Бинхэ не только умудрился перехватить законную добычу Лю Цингэ, но ещё и одержал над ним разгромную победу по очкам. Для пика Байчжань это было сокрушительным ударом – настоящий позор, граничащий с оскорблением!
Вот вам официальные данные по раскладу боевых мощностей: соотношение сил Ло Бинхэ и Лю Цингэ = 5: 2…
Внезапно стайка учеников рядом с Шэнь Цинцю притихла и расступилась: к ним неторопливой походкой приближались несколько глав школ. Юэ Цинъюань вышагивал бок о бок со старым главой дворца Хуаньхуа, за ними по пятам следовали настоятели монастыря Чжаохуа и обители Тяньи.
А подле старого главы Дворца шествовал Ло Бинхэ.
В свете раннего утра он казался бодрым и полным сил. Мысленно сравнив его вид с собственным, Шэнь Цинцю поневоле приуныл. Даже Юэ Цинъюань обратил внимание на его состояние: подойдя к Шэнь Цинцю, он какое-то время вглядывался в его лицо.
– Ты выглядишь просто ужасно. Мне и впрямь не стоило тебя отпускать, – встревоженно заметил он.
– Я всего лишь не смог как следует выспаться из-за душераздирающих воплей пациентов шиди Му, – выдавил улыбку Шэнь Цинцю.
Уже покончивший с раздачей пилюль Му Цинфан подивился:
– Как же так, шисюн? Как бы они ни шумели, неужто они могли довести вас до подобного состояния за одну-единственную ночь? Вы принимали лекарство, которое я оставил в вашей комнате?
– Принял я его, принял! – поспешил заверить его Шэнь Цинцю, мысленно добавив: «Знал бы ты, как у меня в зубах навяз этот вопрос!»
В это самое время на дальнем краю площади возникла какая-то суматоха. Обернувшись, Шэнь Цинцю еле удержался от того, чтобы не хлопнуть себя ладонью по лицу. Человек средних лет в холщовой траурной одежде подвёл большую группу мужчин и женщин к Ло Бинхэ и велел им опуститься перед ним на колени. Это был градоначальник Цзиньланя собственной персоной.
Он был не в силах сдержать обуревающие его чувства:
– Господа бессмертные не жалели собственных жизней, чтобы спасти наш ничтожный городишко! Мы никогда не сможем отплатить им за эту милость! Ежели в будущем господам хоть что-нибудь понадобится, мы пойдём на всё, дабы исполнить их волю!
Уголки губ Шэнь Цинцю непроизвольно дёрнулись. Это же самое избитое из сюжетных клише: захвативший демонов главный герой лопатой гребёт последователей, награды и почести. И как всегда, всё внимание достаётся ему, в то время как те, кто положил на это ничуть не меньше сил, отходят на второй план, являя собой не более чем предметы обстановки. Не говоря уже о вкладе самого Шэнь Цинцю, был ещё и Лю Цингэ, изловивший двух демонов, и Му Цинфан, который только что снабдил всех нуждающихся собственноручно изготовленным лекарством!
Ответ Ло Бинхэ был не менее шаблонным – он скромно произнёс:
– Господин градоначальник, прошу, поднимитесь! Цзиньлань благополучно пережил это бедствие благодаря совместным усилиям нескольких школ, одному такое не под силу.
Стоит ли говорить, что эти искренние слова и безупречные манеры, ничуть не уронив его достоинства, воздали должное адептам других школ. Однако это не остановило градоначальника, который продолжал разливаться:
– Прошлой ночью я собственными глазами видел, как молодой господин ловил этих низменных злобных созданий, уровень его совершенствования просто поразителен! Воистину, выдающиеся таланты дают о себе знать уже в юности, а у прославленного учителя и ученики стяжают славу! Глава Дворца, вы воспитали достойного преемника!
При словах «у прославленного учителя и ученики стяжают славу» Ло Бинхэ расплылся в улыбке, а взгляд его будто невзначай устремился к Шэнь Цинцю, скользнув по его лицу подобно прикосновению стрекозы к водной глади, но тот поспешно заслонился веером.