Лицо Лю Цингэ помрачнело, однако он без возражений взялся за тонкий шест и со всем усердием принялся за дело. С каждым его толчком лодка совершала мощный рывок вперёд, при этом фонарь на носу раскачивался и скрипел.
Шэнь Цинцю заботливо усадил Му Цинфана рядом с собой и скользнул взглядом по блестящей за бортом лодки воде. Ему на глаза даже попалось несколько весело резвящихся рыбок.
– До чего же чистая вода, – рассеянно заметил он.
Едва отзвучали эти слова, как вслед за рыбками проплыло кое-что покрупнее.
А именно плывущий лицом вниз труп.
Шэнь Цинцю в испуге вскинулся.
Труп, вашу ж, вашу ж, вашу ж мать!
«Стоило мне сказать “какая чистая вода”, и вот тебе болтающийся в ней мертвяк! Зачем же раз за разом отвешивать мне оплеухи?!»
Лю Цингэ подцепил труп шестом и перевернул его. Оказалось, что это скелет – из-за того, что он плыл лицом вниз и был с ног до головы завёрнут в чёрную ткань, они обнаружили это лишь сейчас.
– Шиди Му, – спросил у лекаря Шэнь Цинцю, – известны ли тебе такие разновидности чумы, которые способны мгновенно обратить тело человека в скелет?
– Никогда не слышал ни о чём подобном, – покачал головой Му Цинфан.
Поскольку они следовали против течения, стоило прекратить править лодкой, как их отнесло назад. Вновь подняв шест, Лю Цингэ сказал спутникам:
– Там впереди есть ещё.
И точно – вскоре мимо непрерывной чередой проплыло с полдюжины трупов. Как и первый, все они были закутаны в чёрное.
Уйдя в размышления, Шэнь Цинцю вернулся к реальности, лишь когда Лю Цингэ внезапно упёрся тонким бамбуковым шестом в стену пещеры, моментально остановив лодку. Решив, что что-то случилось, Шэнь Цинцю вскочил с места.
– Кто там?
Из темноты доносился звук учащённого дыхания. Свет от фонаря на носу лодки смутно обрисовал очертания человеческой фигуры, затем раздался звонкий мальчишеский голос:
– Кто вы такие? Почему тайком пробираетесь по подземной реке?
– Это мне следует задавать тебе подобные вопросы, – парировал Шэнь Цинцю.
Даже стоя на корме утлой лодчонки, он производил впечатление величия и утончённости. Его одеяния цвета цин, струящиеся чёрные волосы, висящий на поясе длинный меч, а также исполненные сдержанности и невозмутимости движения создавали безупречный образ бессмертного мастера. Что и говорить, Шэнь Цинцю в совершенстве отработал собственный метод пускания пыли в глаза. Не подозревая, что имеет дело с прожжённым притворщиком, подросток и впрямь остолбенел от удивления.
– Уходите! Город закрыт! – выкрикнул он, когда к нему вернулось самообладание.
– И кто же, по-твоему, нас остановит? – хмыкнул Лю Цингэ.
– В городе чума, – заявил паренёк. – Если не желаете умереть, проваливайте!
– Братец, мы приехали сюда именно по этому вопросу… – приветливо заговорил с ним Му Цинфан.
Видя, что они не собираются отступать, мальчик сердито бросил:
– Вы что, человеческого языка не понимаете? Живо убирайтесь! А иначе не вините меня потом в неучтивом обращении! – Едва отзвучали его слова, как из темноты прямо на них устремился наконечник копья, варварская свирепость его натиска могла устрашить кого угодно. Однако Лю Цингэ лишь холодно усмехнулся, отнимая шест от стены. Один взмах – и его противник полетел в воду. Глядя, как он барахтается в реке, изрыгая проклятия, Шэнь Цинцю поинтересовался:
– Как думаете, нам стоит его вытащить?
– Похоже, он полон сил и энергии, – отозвался Лю Цингэ. – Так что сам выберется, а нам пора в город. – Взявшись за шест, он возобновил движение.
Лодчонка контрабандистов без труда летела по тёмной глади реки в непроглядной тьме пещеры, пока наконец не вынырнула на свет в заросшем озерце. Вокруг не было ни души. Трое мужчин направились к центру города. Какое-то время спустя позади послышался топот.
Вымокший с ног до головы, будто ощипанный цыплёнок в супе, давешний мальчик из пещеры мчался за ними во весь опор, вне себя от ярости выкрикивая:
– Я же велел вам держаться отсюда подальше! Какой от вас тут прок? Уже многие заявлялись сюда, уверяя, что совладают с чумой, – буддисты, бычьи носы[2], какие-то типы из дворца Хуа чего-то там, – и ни один не смог уйти! Вам что, жизнь не мила?!
Похоже, он и впрямь поджидал их в пещере с самыми добрыми намерениями.
– Но ведь мы уже вошли в город, не так ли? Так как нам теперь следует поступить? – обратился к нему Шэнь Цинцю.
– Что значит – как? – заявил мальчик. – Ступайте за мной вместо того, чтобы слоняться тут без толку! Я отведу вас к старшему монаху.
Возражений не последовало – в конце концов, никто из них не знал города, так что и впрямь лучше всего будет заручиться помощью кого-то из местных, чем попусту терять время, блуждая по округе. Склонив голову, Шэнь Цинцю поинтересовался:
– Как тебя зовут, братец?
– Моё имя – Ян Исюань, я – сын владельца оружейной лавки «Цзиньцзы», – ответил он, горделиво выпятив грудь.
Выходит, он был сыном того самого торговца, который не пожалел жизни, чтобы сообщить о беде в монастырь Чжаохуа и попросить о помощи.
2