Всего один шаг – а он уже готов разрыдаться.
В пору собрания Союза бессмертных он ещё мог смотреть Ло Бинхэ прямо в глаза, теперь же ему пришлось слегка приподнять голову, чтобы взглянуть ему в лицо, так что в отношении производимого впечатления он уже порядком проигрывал ученику!
К счастью, за эти годы Шэнь Цинцю поднаторел в создании атмосферы благородства и недосягаемости. Какая бы буря ни бушевала у него на душе, по крайней мере внешне ему удавалось сохранять вид безупречного спокойствия, и всё же прошло немало времени, прежде чем он наконец смог произнести:
– …Что тут вообще творится?
Ло Бинхэ ответил ему безмятежной улыбкой, явно посчитав, что этого достаточно. Группа стоявших за его спиной учеников дворца Хуаньхуа подалась вперёд, шелестя одеждами, чтобы преградить путь Шэнь Цинцю.
При этом он осознал, что в их отношении к нему было что-то в корне неправильное.
Шэнь Цинцю с юных лет прославился как мастер первой величины, имя которого гремело во всех уголках страны, так что, не говоря уже о младшем поколении других школ, даже среди ровесников немногие рискнули бы открыто выказывать ему неуважение – и всё же взгляды этих адептов источали неприкрытую враждебность, а некоторые из них даже обнажили оружие. Эти праведные юноши и девушки знатного рода сейчас производили впечатление толпы бандитов, готовых без раздумий пожертвовать жизнью ради своего главаря, что возвышался над ними в безмолвном спокойствии, или же своры демонических псов, предающих всё вокруг себя огню и мечу…
«Молодые люди, вы совершаете ошибку – напрасно вы столь настойчиво набиваетесь в охранники к кому попало! Думаете, что тот, кто стоит за вами, нуждается в вашей защите?! То, что он до сих пор никому не навредил, с его стороны уже большое достижение! Кого тут по-настоящему стоит защищать, так это меня! Меня, понимаете?!»
Гунъи Сяо наконец почувствовал, что что-то не так. Вклинившись между Шэнь Цинцю и своими сотоварищами, он прошептал, обращаясь к ним:
– Уберите мечи! Что за недостойное поведение?
Его слова в какой-то мере подействовали: те, кто обнажили клинки, нехотя вернули их в ножны, но враждебность из взглядов никуда не делась.
Теперь стало ясно, почему на сей раз предводителем отряда был не Гунъи Сяо. В прошлом, когда он был лучшим учеником, кто из адептов осмелился бы выказать недовольство его словами? Но теперь здесь был Ло Бинхэ, который, ступив на путь тьмы, в совершенстве овладел техникой промывания мозгов. Отныне всё должно вращаться вокруг него. Даже десять тысяч лет спустя никто не дерзнул бы соперничать с ним за звание лидера.
Хоть Шэнь Цинцю едва не схлопотал сотрясение мозга от этой внезапной встречи, одного он никак не мог понять: когда Ло Бинхэ умудрился проникнуть во дворец Хуаньхуа? Согласно оригинальному сюжету, это должно было произойти не раньше, чем через два года!
Они так и стояли, будто заживо обратившись в статуи, пока вперёд не выступила изящная девица в светло-жёлтом одеянии, с полными слёз глазами:
– О чём вы только думаете? Шисюн Ло, он… шисюн Ло пострадал от рук этого негодяя! Это нельзя оставить безнаказанным!
Тут Шэнь Цинцю углядел в углу комнаты очертания человеческой фигуры – это была та самая фальшивая «старушка», за которой он последовал сюда. Вновь переведя взгляд на Ло Бинхэ, он обратил внимание, что край рукава чёрного одеяния отхвачен ци меча, так что обнажилась небольшая часть запястья.
На необычайно светлой коже Ло Бинхэ красная сыпь особенно бросалась в глаза. При виде этого с языка Шэнь Цинцю сорвалось:
– Ты заразился?
Окинув его быстрым взглядом, Ло Бинхэ покачал головой:
– Это не имеет значения. Главное – что остальные невредимы.
При виде такой самоотверженности Шэнь Цинцю едва не поверил в то, что его ученик по-прежнему был той невинной маленькой овечкой, которая с радостным бебеканьем пощипывала травку у его колен.
Увы, один из учеников дворца Хуаньхуа тотчас разрушил этот благостный самообман ехидным замечанием, подействовавшим на Шэнь Цинцю как ушат холодной воды:
– А если шисюн Ло и вправду заразился, разве старейшина Шэнь не был бы счастлив?
После этих слов Шэнь Цинцю поневоле задумался, что же такого он сделал всему дворцу Хуаньхуа.
Взглянув на выражение его лица, Гунъи Сяо смутился ещё сильнее.
– А ну замолчите, вы все! – вполголоса одёрнул он собратьев.
Шэнь Цинцю созерцал всё это с видимой бесстрастностью: негоже старейшине, давным-давно завоевавшему себе имя, препираться с юнцами, мозги которых основательно прополоскал главный герой. Он лишь опустил руку, чтобы длинный рукав скрыл сыпь, появившуюся после столкновения со «старушкой».