— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Юрий Родионов…
Глава 6
— Вот это, конечно, попадос… — прошептал я, всё еще не решаясь выбраться из кустов возле городской стены, вывалянный в грязи и наматывающий сопли на кулак.
В любой момент вражеские войска могли меня засечь, но по ходу дела болванчики были настолько тупыми, что проходя мимо меня, не видели в упор. Не верю, что какой-то сраный кустик мог настолько эффективно замаскировать мое местоположение.
Но и делать что-то было нужно. Даже если под шумок пробраться в город вместе с остальной солдатней, меня спалит если не армия, то генералы уж точно. Или же сама леди, потому что от остальных я отличался большей как бы выразительностью, что ли. Я должен не только попасть за ворота, но и каким-то образом выскользнуть обратно целым и невредимым.
И тогда я посчитал лучшим снова пойти на риск. Как только вереница одинаковых солдат прошла мимо моего укрытия гуськом, перехватил последнего из них и затащил в кусты. Приложил хорошенько тяжелым эфесом меча по башке с характерным звоном, и как только тот вырубился, принялся наскоро снимать с себя лордовские латы и напяливать доспехи этого болванчика. Вплоть до подштанников, чтобы уж наверняка.
Были они мне явно не по размеру. Шлем и вовсе болтался на одном честном слове, частично перекрывая обзор, но раз уж начал всю эту авантюру, следовало завершить ее победой. И запомнить потом на всю чертову жизнь.
Хах, а ведь будет, что Цибульскому рассказать на досуге! Вот же он офигеет, сын маминой подруги…
Убедившись, что нацепил на себя весь сет целиком, на всякий случай еще раз треснул вояку по башке и вылез из укрытия. Мои вещи, как я сам надеялся, были надежно спрятаны, и вернусь я за ними сразу же, как только сделаю свое грязное дело. Затем широким шагом преодолел расстояние между отставшим от меня отрядом болванчиков и потопал вместе с ними, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.
План казался мне надежным. До поры до времени…
— Все в город! В город, идиоты! — послышался голос генерала, всё еще находившегося на стене, и мне пришлось слиться с общей кучей, которая после приказа четко выстроилась перед воротами.
Одно местечко в крайнем ряду пустовало и, скорее всего, принадлежало снятому мною болванчику. Занял его сам, уставился на спину впереди стоящего и скорчил максимально пресную физиономию из всех возможных. Никаких эмоций. Болванчики их не выражают. Рожа кирпичом, остекленевший взгляд и механически выверенные движения. Главное анекдот какой-нибудь не вспомнить, а то ведь самый подходящий для этого момент настал!
Вот так вот шаг в шаг, строевой походкой вся солдатня пересекла границу города, и я вместе с ними. Йокнуло в груди. Это знак. Знак того, что полдела сделано, и теперь ничто не мешает мне дать стрекача в портал. И всё же что-то мешало… Страх того, что если я выдам себя хоть как-то, то вся эта орава вместе с конницей ринется за мной и прибьет на полпути. А бежать-то порядочно! Нужно выждать более подходящий момент, и уже тогда…
— Нет, что-то не так, — расслышал я слова генерала, переговаривающегося между своими людьми.
Леди Евгения Погодина тоже была здесь. Стояла на стене вместе с остальными, закованными в латы, мужиками и внимательным взглядом проходилась по рядам болванчиков. Хотел уж было голову в плечи втянуть, но вовремя опомнился. Только щека нервно дернулась и жилка под левым глазом. Я болванчик, я болванчик… Я один из них, а кто не с нами, тот под нами…
— Я тоже так думаю, Дима, — произнесла женщина, причем нарочито громко, свесившись со стены. — Войска сбежали, поджав хвосты, а системное сообщение так и не появилось. Да и таймер не сбросился. Либо это какой-нибудь баг…
— Это не баг, Жень, — ответил ей генерал. И почему-то мне показалось, что взгляд он обратил именно на меня. Просто показалось. Он не смог бы рассекретить меня так быстро. — Скорее всего, сбежали не все. Достаточно даже одного человека, чтобы итоги битвы невозможно было подвести. Потому что она продолжается, а этот хитрожопый ублюдок всё еще где-то здесь…
Я сглотнул образовавшийся в горле горький комок.
— Даже в случае поражения армии, возможность выиграть у этого Юрика есть, и он это понимает, — продолжил мужик. — В том случае, если один из его людей пересечет границу города и вернется на свой сектор целым и невредимым, победа останется за ним.
— И думаешь, он уже где-то здесь? — принялась Евгения опасливо озираться по сторонам.
— Не факт, — смягчил голос генерал, и я расслабленно выдохнул. — Возможно, всё еще бегает где-то за стеной и ищет лазейку. Поэтому я поспешил загнать всех внутрь, чтобы ворота захлопнулись. Этот парень не попадет внутрь. Но даже если он уже проник в город, за его пределы тоже не выберется.
Блин, напрасно я радовался…
— Он в ловушке. Так что рано или поздно мы найдем его. И прикончим. Я лично сделаю это с огромным удовольствием, Женя. Волноваться тебе не о чем.
Трудно стоять неподвижно, как статуя, когда с тебя тут чуть ли не шкуру планируют снять. Подозревал уже, что они специально вели диалог на повышенных тонах, чтобы я сдался раньше времени, покаялся во всех грехах и от страха сам положил голову на плаху. Но не бывать этому. Мои брюлики… они не пропадут. А теперь я еще и их ресурсов отхвачу в качестве компенсации морального вреда. Сколько я под этим проливным дождем торчу уже? Час? Два? Если простуда, а то и лихорадка настигнет лорда, то вся работа, блин, в секторе встанет! И всему виной этот непоколебимый вражеский генерал, который…
— Стоять на месте, пока шпион не будет обнаружен! — скомандовал он армии. — Даня, Саша, вы со мной на обход. Где бы он ни спрятался, долго там не просидит в такую погоду.
Или не простоит… Блин, че-то в носу зачесалось. Нельзя чесать, нельзя чесать…
Шумно втянул воздух обеими ноздрями, чтобы отпустило. Зато теперь зачесалось где-то под лопаткой, и я плотно стиснул зубы. Терпеть, терпеть…
Вот генералы спустились со стены, и ворота распахнулись перед ними, выпуская навстречу долгожданной мною свободе. Однако если я прямо сейчас нарушу строй и выскачу им наперерез, меня прибьют раньше, чем я успею выкрикнуть: «Как же ловко я сработал! Какой я молодец!»
Так что с каменной физиономией пришлось наблюдать за тем, как мужики покидают город, и ворота за ними закрываются. Меня они уже не пропустят. Я не был подданным леди Евгении, а значит, выбраться из города тем же путем мог лишь в компании с кем-то из его жителей. Это уже реально попадос, потому что болванчики не разговаривают. Болванчики в принципе не способны ни на что, кроме участия в бою. Даже нужду справить. И договориться с кем-то из подданных не представлялось возможным.
Эх, и зря я вспомнил о нужде… Чем больше размышляю, тем больше хочется выскользнуть из этих штанов!
Леди слова ее генерала, казалось бы, успокоили. Она больше не пялила на войско, силясь определить подсадную утку. Просто закуталась в плащ с меховой оторочкой, бросила последний взгляд на первую шеренгу и, опустив голову, пошла вдоль рядов. Наверное, в замок, к теплому очагу. И если она наконец-то оставит меня в гордом одиночестве, я смогу почесать и нос, и под лопаткой, и все остальные места.
Но стоило ей пройти возле моего ряда…
— Апщ-щ-щ! — не сдержался я, и аж слезы из глаз брызнули, с каким упорством я старался предотвратить сие недоразумение.
Женщина остановилась. Медленно повернула голову в направлении источника звука, но, не заметив ничего подозрительного, пошла дальше. И тут…
— А-а-апщ-щ-щ! — громогласно повторил я, щедро орошая при этом шею впереди стоящего болванчика соплями. — Сука… — одними губами прошептал, выражая в этом слове всю ненависть к разыгравшейся так не вовремя простуде.
Хотя почему не вовремя? Самое то для нее, когда вывалялся в холодной грязи, да еще и под дождичком ледяным неподвижно постоял. И если у леди Евгении была хоть толика мозгов, она быстро поймет, что чудеса человеческой физиологии на солдатню НПСишную не распространяются.