Ялмог коснулся кончиком клинка водяной стены и по ней пошла странная рябь. Это была не атака, не навык и не привычные мне заклятия нелюдей — он напрямую, своей Волей и энергией воздействовал на саму суть моей защиты, разрушая связи между материей и энергией, уничтожая саму структуру, из которой она состояла. Это была очень тонкая работа, куда изящнее всего, что я когда-либо видел. Я даже не успел вмешаться и что-либо предпринять — могучая защита, способная держать удары сотен монстров разом, просто рухнула, растворившись в ливне.
— Тупоголовые варвары, даже незнающие, как правильно пользоваться своими силами. Ты недостоин своего ранга и вы все скопом — недостойны зваться высшей расой, — брезгливо, будто рассуждая об огромной куче дерьма, оказавшейся у него перед носом, заговорил он. — Ваше божество, защищая вас, блокирует многие наши возможности, но ограничения постепенно спадают. Ладно, много чести что-то объяснять мертвецу.
Он метнулся ко мне, используя Рывок, и я едва успел среагировать, встретив рубящий удар его правого клинка левым лезвием Феникса. По его мечу бегала воздушная рябь, да и вообще воздух вокруг нас начал менять свои свойства. Он словно дул ему в спину, вился вокруг него, уменьшая сопротивление атмосферы до минимума — и в то же время уплотнялся на моём пути, заставляя тратить больше сил на каждое движение. Пламя на лезвии Феникса бессильно шипело, не в силах перекинуться на врага и единственное, чем оно помогало — сжигало исходящие с лезвий врага лезвия воздуха. Воздушные завихрения вокруг нас сводили на нет действие моего огненного плаща, не позволяя ему даже коснуться Ялмога.
Я был прав в своей оценке — то действительно был Мастер. Козлоногие, с которыми я рубился в Лесу, Карина и многие другие — все они меркли и бледнели в сравнении с этим моим врагом. Мы двигались на невероятной скорости, что бы разобрать наши движения, нужно было быть как минимум Генералом, а уж двигаться подобным образом не сумел бы ни один Полководец. Удар, укол, подшаг, снова удар, два десятка обменов ударами меньше, чем за половину секунды — и я вынужден снова отходить. Плавные, чёткие, выверенные движения дракона могли показаться неспешными и неторопливыми — но горе тому, кто решил бы, что ему недостаёт скорости! Всего моего искусства боя, которым я так гордился, хватало лишь на то, что бы защищаться. Я выкладывался на сотню процентов, нет, на все двести, искал малейших огрехов в движениях врага, хотя бы самой малой ошибки, хоть одного движения не по таймингу — и не находил. Я словно рубился с самим воздухом, неуловимым и вездесущим, и все мои уловки были бессильны остановить этот натиск. Атаковать? Сбежать? Смешно! Потеряй я хоть на миг концентрацию — и никакая броня, никакая скорость меня не спасли бы.
И вместе с тем во мне не было ни страха, ни отчаяния. Этот бой заставлял меня работать за пределами того, что мне известно. Схватка шла на всех уровнях, не только наши физические тела и оружие — в ход шла Воля, стихии, навыки и заклятия. Я ещё никогда не достигал такого уровня концентрации, как сегодня. К моему счастью, раны дракона были намного серьёзнее, чем мне казалось поначалу. Угнетение, навык кольца Живоглота, помог мне не слишком отставать от него в скорости, но дракон каким-то образом умудрялся значительно ослаблять его давление. Наши Воли были подобны двум противоборствующим армиям, за секунду мы успевали сделать несколько десяток манипуляцией ею, стремясь поразить врага. У меня оставалось её совсем немного, но и у дракона, похоже, были схожие проблемы, так что мы весьма скупо и экономно использовали эти силы.
Я постоянно пытался создавать вокруг нас шары Белого Пламени, бить молниями с разных направлений, и мне это удавалось, но враг всегда успевал защититься. У меня прорва сил уходила на то, что бы отражать летящие в меня со всех направлений воздушные уколы, акустическиие удары и многое другое, чем осыпал меня Ялмог.
И тем не менее, я постепенно привыкал к его темпу. Постепенно, в этом бою, я учился. Не чему-то новому, не новым навыкам или приёмам, нет — эта схватка учила меня кое-чему не менее, а то и более ценному. Я сводил воедино все навыки, все приемы искусства боя, магию и манипуляции Волей — и прямо здесь, прямо сейчас рождался мой собственный стиль боя. Моё искусство, мой путь, моя школа мастерства — назовите это как хотите, но суть одна — у меня появилось то, что связало в одну систему всё, что я знал и умел. Однако это не отменяло главного — всё то, что я сейчас познавал и сводил на ходу в единую систему, дракон знал и умел уже много тысячелетий. И потому, несмотря ни на что, я проигрывал. Трижды его мечи проходили сквозь мою оборону, и хоть раны были несерьёзны, кровотечение постепенно сказывалось на мне.