А затем мы оба нанесли свои удары. Огромный, легко захватывающий всё обозримое небо, полупрозрачный орёл закрыл крыльями все небеса. Парившие в воздухе Лорды и их подчинённые, как мои, так и его, бросились в рассыпную — и так успевшие удалиться на приличное расстояние от нашего боя, они окончательно решили скрыться с поля боя. Погибнуть из-за того, что тебя задело случайным ударом, дураков не было. Пехота сделала это ещё раньше — состоящая из менее могущественных бойцов, она не желала зря рисковать. Конечно, и те, и другие, выставив коллективную защиту, пережили бы всё это — но расходовать силы там, где можно просто отойти, никто не желал.
Орёл взмахнул своими титаническими, многокилометровыми крыльями, и с них посыпались воздушные перья — самое малое из них было не меньше двухсот метров в длину и двадцать в ширину, покрытые молниями, полупрозрачные и смертоносные, они на невероятно1 скорости неслись прямо на меня…
Но я не испытывал ни капли страха. Аватар огня, выпорхнув из моей груди, обратился воистину титаническим, огромным воином, сотканным из чистого, золотого огня. Гигантский воин, чей рост достигал четырёх с половиной километров, значительно уступал размерами орлу. Он напоминал мне мой Системный навык, Огненного Исполина, но сходство было лишь отдалённым. И главным отличием был даже не размер, что многократно превосходил прежнюю версию заклятия, нет. Выйдя из меня и встав в полный рост, он слился со мной сознанием и энергетикой. И теперь плотность моего Духа ничем не уступала Артуру. Мы наконец сровнялись в этом, одном из ключевых, показателей.
Тело огненного гиганта ощущалось как моё собственное. И сейчас не было подчинённого и господина, нет. Мы были симбиозом, взаимодополняющими друг друга элементами. Он был телом, я — сердцем, источником энергии. Я располагался в центре лба исполина, питая его энергией, и мы были невозможны друг без друга. Наши разумы слились, но право командовать он оставил за мной. Словно ребёнок, доверяющий своему родителю, он эмоциями давал мне понять, что верит в любые мои решения и готов им следовать.
Я вскинул… Нет, не так. Мы вскинули пылающую пламенем глефу и закрутили её над головой, с лёгкостью уничтожая летящие в нас перья. А затем мы перевели взгляд на Артура. И тот быстро понял всю глубину своей ошибки…
Ведь несмотря на всю мощь, заключённую в его орле, он сам остался уязвим. И мы немедленно попытались воспользоваться этим.
Наш удар он принял на напитанный Духом до предела меч — и тот, не выдержав влитой в него мощи и силы обрушившегося удара, со звоном разлетелся на куски. Тем не менее, свою задачу блок выполнил — живой и относительно целый Артур, оставляя за собой дымный след, улетел вниз и буквально вонзился в землю, отчего та содрогнулась. На мсте падения образовался огромный кратер, глубиной около полутора километров. В самом его центре, сплёвывая кровь, приподнялся опалённый и разгневанный глава Нуменора.
Это был бы великолепный шанс прикончить его, но, к сожалению, сотворённый Артуром орёл не терял даром времени. С глухим клёкотом, напоминающим раскаты отдалённого грома, титанически огромная птица, покрывшись чудовищными, неестественными жёлтыми молниями, рухнула прямо на нас. И теперь уже защищаться пришлось нам — ведь любая рана, полученная в этой форме, по настоящему травмировала бы моего аватара. Это я знал точно.
Гиганские когти, что целились прямо нам в голову, мы приняли на древко глефы. Тварь не растерялась, и жёлтые молнии потекли по огромному телу прямо вниз, к когтям. К моменту, когда они коснулись нас, из жёлтых они стали красными — а затем я ощутил дикую, нестерпимую боль, что едва не оборвала нашу с малышом связь. В отличии от меня, он был почти незнаком с болью, и это ощущение ему не понравилось. Я слышал в своём разуме его вой — и лишь чудовищным усилием воли сумел сохранить слияние.
Мерзкая паскуда, не прощу! Выпустив из рук глефу, я направленным гравитационным импульсом заставил нас отдалиться от твари на несколько километров. Орёл взмахом крыла послал в нас воистину огромную бурю. Мгновенно, из ниоткуда сформировавшиеся смерчи, сверкающие вспышками молний и грохотом грома из своего нутра, обрушились на нас, но я был уже готов.
С моей вытянутой руки сорвалась воронка плотного, густого, практически осязаемого огня. Пару исчезающе малых мгновений, что уместились бы в одной тридцатой доле секунды — и настоящее цунами дикого, яростного и необузданного огня столкнулось с бурей. Столкнулось, опрокинуло и поглотило её, что бы ударить в грудь гигантской твари, отбросив ту назад.
Не теряя времени, я воплотил новую глефу и попробовал использовать технику ускорения. Со скрипом, с натугой, но у меня всё же вышло это сделать. Птица скрестила перевитые молнией и наполненные всей мощью родной концепции воздушные крылья, принимая мой удар — однако это ей не особо помогло.
Я направил в этот косой взмах своего оружия всю мощь заряда пламени, что я скопил, используя Шаг Сквозь Пламя и Тело Небесного Алмаза. При столкновении глефы и крыльев в мир высвободилась колоссальная разрушительная энергия, заставившая само пространство вокруг нас слегка, на долю мгновения потерять стабильность.
В отличии от прошлых столкновений, это не имело никаких особых внешних проявлений, но каждый, кто видел это, почувствовал, какие могучие силы столкнулись в этом противостоянии. Когда крылья исчезли, птица никак не проявила признаков боли — впрочем, она была лишь заклятием. С подобной травмой стабильность энергии в ней пошла псу под хвост, но ослеплённый гневом, я не стал ждать, когда она развеется. Одним махом я вонзил лезвие из золотого пламени ей в грудь, а затем, не теряя времени, кулаком пробил её голову. Всё, с ней кончено.
В этот миг я ощутил страшную опасность, что грозила нам. Мгновенно обернувшись, я принял на глефу удар воздушного дракона. Рано я вычеркнул Артура из битвы!
Вокруг моего врага закручивались небольшие вихри из странного, желтоватого воздуха. Саж же глава Нуменора стоял, прикрыв глаза. Он сейчас явно получал какое-то озарение, что-то, что он понял и осознал за этот бой. Но это не мешало ублюдку продолжать сражение.
Желтоватые вихри внезапно начали стягиваться к нему в правую руку. Несколько мгновений — и в его руке лежал меч, созданный из этого странного воздуха. За это время я успел приготовить свой ответ — и вот, сияя подобно новой звезде, с небес летит гигантский огненный шар. Я не стал слишком мудровствовать или пытаться облечь свою воплощённую ярость во что-то слишком сложное.
Гигантское, пыщущее яростным жаром скопление мощи против такого крохотного, незначительного на его фоне человечка — казалось бы, он обречён. Удар этого заклятия на многие десятки километров оставил бы лишь выжженую равгигу. Но так лишь казалось.
Ярко-синие, цвета ослепительного ультрамарина глаза, наконец распахнулись. А в следующий миг Артур небрежно, с ленцой взмахнул мечом из жёлтого воздуха.
И в тот же миг словно сама атмосфера ополчилась против меня. Огненный шар замер, не в силах двигаться, а затем, с негромким хлопком, рассыпался на мириады ярких искорок.
— Ты действительно полезная зверушка, Руслан Мераев. Благодаря тебе я стал сильнее. А теперь пора кончать с этим фарсом.
Мы замерли, не в силах сдвинуться с места. Воздух вокруг начал приобретать жёлтый оттенок, давя и угнетая нас, не позволяя сделать ничего. Повинуясь желанию нашего врага, он начал нас сдавливать, и мы почувствовали дикую боль. Если так продолжиться — это станет концом.
Мы не могли проиграть. Если не дать отпор сейчас, на пике мощи, то после воскрешения (которое произойдёт здесь же), мы не сумеем вновь провести слияние. К сожалению, воскрешение не восстанавливало силы — сколько их было в момент гибели, столько и будет, когда встанешь. А это значит, что он попросту убивать нас столько раз, сколько ему потребуется.
Глядя, как вновь поднимается клинок Артура, мы отчётливо ощутили дыхание смерти. Никогда, с того самого дня, когда мы оказались в Башне, это ощущение не приходило к нам. И вот сейчас, чувствуя приближающуюся смерть, время замедлило для нас свой ход.
Мой симбиот ощущал панику, отчаяние и страх. Едва начав жить, он очень не хотел умирать. Но я был не таков. Перед лицом неминуемой гибели всё, что я ощутил — это вскипевший гнев. Вскипевший куда сильнее, чем когда-либо в моей жизни.