5) Независимо ото всех предыдущих утверждений, мы вынуждены признать, что не понимаем, как может быть так, что Бог предопределяет наши злодеяния, но при этом мы несем за них ответственность перед Ним, а Он остается невиновным. Мы можем говорить о том, что все это истинно, потому что об этом говорит Писание. Однако Писание не говорит нам, как именно Бог создает такое положение вещей, при котором мы несем перед Ним ответственность за то, что Он предопределил. Писание безмолвствует, и нам приходится согласиться со словами Беркхофа, что «проблема отношения Бога к греху остается тайной»[274].
9. «Свободны» ли мы? Обладаем ли мы «свободой воли»? Если Бог осуществляет Свой контроль над всем происходящим, то обладаем ли мы свободой? Ответ зависит от того, что мы подразумеваем под словом «свобода». Но как бы кто ни понимал слово «свобода», все согласятся (даже самые выдающиеся богословы реформатской или кальвинистской традиции), что мы свободны в нашей воле и в нашем выборе. И Луис Беркхоф в своем «Систематическом богословии» (pp. 103,173), и Жан Кальвин в своем «Наставлении в христианской вере»[275] говорят о том, что в определенном смысле выбор и поступки человека «свободны». Однако Кальвин поясняет, что этот термин дает столько поводов к заблуждениям, что сам он старается не использовать его. Это обусловлено тем фактом, что «человек обладает свободной волей для совершения добрых дел, только если ему помогает милость Бога»[276]. Кальвин говорит:
Таким образом, как мы видим, признается, что человек обладает свободной волей, но не потому, что у него есть свобода выбора между добром и злом, а потому, что он поступает по своей воле, а не по принуждению. Это, безусловно, верно. Но не глупо ли украшать столь незначительную вещь таким возвышенным именем?
Кальвин продолжает и объясняет, как этот термин часто истолковывают неверно:
Если человеку приписывают свободную волю, то сколько найдется людей, которые тотчас вообразят, что человек — хозяин своих суждений и своей воли и, следовательно, всегда можно действовать, полагаясь на собственную добродетель… Впрочем, если кто–то, находясь в здравом уме, позволяет себе пользоваться этим обозначением, я не стану особенно возражать… Я не хотел бы применять такое обозначение[277].
Таким образом, когда мы ставим вопрос о «свободе воли», важно определить, что мы понимаем под этим выражением. Писание нигде не говорит о том, что мы «свободны» в том смысле, что не подвластны контролю Бога[278], или способны принимать решения, не обусловленные ничем. (Многие люди считают, что мы свободны именно в этом смысле; см. ниже.) Не говорит оно и о том, что мы «свободны» совершать благие поступки нашими собственными силами, независимо от Бога. И тем не менее мы свободны в самом великом смысле, в каком только может быть свободно Божье творение. Мы совершаем выбор воли, выбор, который приводит к реальным результатам[279]. Когда мы принимаем решения, мы не осознаем никакого ограничения нашей воли, исходящего от Бога[280]. Нам следует настаивать на том, что мы обладаем властью выбора воли; иначе мы впадем в заблуждение фатализма или детерминизма и придем к заключению, что наш выбор не имеет значения или что мы не в состоянии совершать выбор. С другой стороны, та разновидность свободы, которой требуют люди, отрицающие контроль Бога надо всем происходящим, — свобода быть вне поддерживающей и контролирующей деятельности Бога — невозможна, если Христос действительно «постоянно несет все вещи словом Своей силы» (Евр. 1:3, перевод мой. — У. Г.). Если это так, то быть вне контроля означает прекратить существование! Абсолютная «свобода», из которой полностью удален контроль Бога, просто невозможна в мире, которым Бог управляет и который поддерживает в бытии.
275
278
Ведь наша способность совершать выбор воли — это просто сотворенное отражение воли Бога и Его способности совершать выбор воли. Тем не менее если бы мы были
279
Богословы–арминиане не согласны с таким пониманием свободы воли и отстаивают такую свободу, которая означает, что наши решения не обусловлены ничем вне нас самих (см. ниже разбор возражения Джека Коттрелла о том, что свобода должна означать нечто большее, чем выбор воли).
280
Джон Файнберг говорит: «Если действие соответствует