6. Смирение. Иаков говорит нам, что «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4:6; также 1 Пет. 5:5). Поэтому, говорит Иаков, «смиритесь пред Господом, и вознесет вас» (Иак. 4:10). Таким образом, обращаясь к Богу с молитвой, нам следует проявлять смирение, и гордость здесь неуместна.
Об этом говорит и притча Иисуса о фарисее и мытаре. Когда фарисей молился, он превозносил себя: «Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю» (Лк. 18:11,12). Мытарь же, напротив, «стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику!» (Лк. 18:13). Иисус сказал, что он «пошел оправданным в дом свой более», нежели фарисей, «ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк. 18:14). Поэтому Иисус обличал тех, кто «лицемерно долго молятся» (Лк. 20:47), и лицемеров, которые «любят в синагогах и на углах улиц останавливаясь молиться, чтобы показаться пред людьми» (Мф. 6:5).
Бог по праву ревнует о Своей чести[377]. Поэтому Ему не угодно отвечать на молитвы гордецов, которые воздают честь самим себе, а не Ему. Для действенной молитвы необходимо смирение перед Богом, которое выражается также в подлинном смирении перед другими людьми.
7. Настойчивость в молитве в течение определенного времени. Как Моисей дважды стоял на горе ради израильского народа (Втор. 9:25,26; 10:10,11), как Иаков сказал Богу: «Не отпущу Тебя, пока не благословишь меня» (Быт. 32:26), так и в жизни Иисуса мы видим, как много времени Он уделял молитве. Когда за ним следовали огромные толпы, «Он часто уходил в пустынные места и молился» (Лк. 5:16, перевод мой. — У. Г.)[378]. В другой раз он «пробыл всю ночь в молитве к Богу» (Лк. 6:12).
Иногда, как в случае с Моисеем и Иаковом, молитва, длящаяся долгое время, может быть молитвой о какой–то одной конкретной вещи (ср.: Лк. 18:1—8). Если мы настойчиво ищем ответа Божьего на конкретную молитву, то мы можем просить о чем–то неоднократно. Павел «трижды» (2 Кор. 12:8) просил Господа, чтобы Тот забрал его «жало в плоть». Сам Иисус в Гефсиманском саду просил Отца: «Пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты» (Мк. 14:36). Затем, увидев, что ученики спят, Иисус снова стал молиться, прося о том же самом теми же словами: «И опять отошед, молился, сказав то же слово» (Мк. 14:39). Все это случаи настойчивого повторения молитвы при глубоком ощущении необходимости просимого. Речь идет не о многословии, которое Иисус запрещает, — здесь не говорится ничего «лишнего», и такая настойчивость происходит не от веры в то, что «многословие» позволяет быть услышанным (Мф. 6:7).
Молитва, продолжающаяся в течение долгого времени, является также элементом постоянного общения с Богом. Павел призывает нас: «Непрестанно молитесь» (1 Фес. 5:17). Он говорит колоссянам: «Будьте постоянны в молитве, бодрствуя в ней с благодарением» (Кол. 4:2). Такая постоянная преданность молитве даже во время выполнения ежедневных обязанностей характеризует жизнь верующего. Апостолы — яркий пример молитвенной жизни. Они освобождали себя от других обязанностей, чтобы уделять молитве больше времени: «А мы постоянно пребудем в молитве и служении слова» (Деян. 6:4).
8. Глубоко прочувствованная молитва. Молитвы самого Иисуса, Который во всем служит нам примером, были глубоко прочувствованными. «Он во дни плоти Своей с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления могущему спасти Его от смерти, и услышан был за Свое благоговение» (Евр. 5:7). В некоторых молитвах Писания мы буквально слышим вопль святых, обращенный к Богу. Даниил восклицает: «Господи, услыши! Господи, прости! Господи, внемли и соверши, не умедли ради Тебя Самого, Боже мой, ибо Твое имя наречено на городе Твоем и на народе Твоем» (Дан. 9:19). Когда Бог показывает Амосу осуждение, которое Он собирается свершить над Своим народом, Амос умоляет Его: «Господи Боже! пощади; как устоит Иаков? он очень мал» (Ам. 7:2).
В личностных взаимоотношениях, если мы пытаемся симулировать взволнованность и продемонстрировать эмоции, которых на самом деле не испытываем, люди, как правило, чувствуют наше лицемерие и не поддаются на наши уловки. Насколько же в большей степени это верно в общении с Богом, Который полностью знает наши сердца. Поэтому в молитве не должно быть поддельных эмоций — мы не в состоянии провести Бога. Однако если мы воистину начинаем видеть мир таким, каким его видит Бог, если мы начинаем видеть нужды страдающего мира такими, каковы они есть, то эмоциональность наших молитв будет вполне естественна, как правомерным будет и ожидание ответа Бога, нашего любящего Отца, на нашу взволнованную молитву. И если такая взволнованная, эмоциональная молитва находит свое выражение на групповых молитвенных собраниях, христианам, несомненно, следует принимать ее и испытывать благодарность, так как подобная молитва часто является свидетельством глубокого действия Святого Духа в сердце молящегося человека.
378
Здесь перифрастический имперфект (греч.