В целом мы можем сказать, что одни грехи приводят к более серьезным последствиям, чем другие, если они приносят больше бесчестия Богу или если они наносят больший вред нам самим, другим людям или церкви. Более того, те грехи, которые совершены по нашей собственной воле, неоднократно и сознательно, в ожесточении сердца, — в большей степени неугодны Богу, чем те, которые совершены по незнанию и не повторяются или совершены как из нечистых, так и отчасти из благих побуждений и за которыми следуют угрызения совести и раскаяние. Таким образом, в законах, которые Бог дал Моисею, предусматриваются грехи «по ошибке» (Лев. 4:2,13,22). Грех, совершенный по неведению, все же остается грехом: «Если кто согрешит и сделает что–нибудь против заповедей Господних, чего не надлежало делать… по неведению сделается виновным и понесет на себе грех» (Лев. 5:17). Тем не менее наказание и степень гнева Божьего, который возникает в результате греха, совершенного по неведению, — меньше, чем в случае намеренного греха.
С другой стороны, грехи, совершенные «дерзкою рукою», т. е. нагло и с презрением к заповедям Божьим, рассматривались как тяжелый проступок: «Если же кто из туземцев или из пришельцев сделает что дерзкою рукою, то он хулит Господа: истребится душа та из народа своего» (Чис. 15:30; ср.: ст. 27—29).
Мы можем легко увидеть, как некоторые грехи могут нести за собой гораздо более разрушительные последствия для нас самих, для других людей и для наших взаимоотношений с Богом. Если бы я хотел получить машину моего соседа, это был бы грех перед Богом. Но если бы моя зависть подтолкнула меня на угон автомобиля, это был бы более серьезный грех. Если бы я, кроме того, избил соседа и ранил его или сбил кого–то на дороге, то это был бы еще более серьезный грех.
Точно так же, если новообращенный христианин, который прежде склонен был терять контроль над собой и ввязываться в драку, начинает свидетельствовать своим неверующим друзьям и если при этом его кто–то провоцирует, а он выходит из себя и бьет этого человека, то это, несомненно, грех перед Богом. Но если бы зрелый пастор или другой выдающийся христианский руководитель публично потерял бы контроль над своими действиями и ударил бы кого–нибудь, то этот грех был бы еще более серьезным в очах Божьих как по причине вреда, который был бы нанесен Евангелию, так и потому, что Бог налагает большую ответственность на тех, кто занимает руководящее положение: «Братия мои! не многие делайтесь учителями, зная, что мы подвергнемся большему осуждению» (Иак. 3:1; ср.: Лк. 12:48). Итак, наш вывод таков, что по результатам и степени гнева Божьего одни грехи несомненно хуже, чем другие.
Однако различие в степени серьезности греха не подразумевает принятия римско–католического учения о том, что грехи можно разделить на две категории: «прощаемых» и «смертных»[518]. По римско–католическому учению, прощаемый грех может быть отпущен, но часто — после наказаний в этой жизни или в чистилище (после смерти, но перед восшествием на небеса). Смертный грех — это такой грех, который производит духовную смерть и не может быть прощен; он исключает человека из Царства Божьего.
Однако, в соответствии с Писанием, все грехи являются «смертными», так как даже самый маленький грех делает нас виновными перед Богом и достойными вечного наказания. Но даже самые серьезные грехи нам прощаются, если мы приходим к Христу ради спасения (обратим внимание на перечисление грехов жителей Коринфа, исключавших их из Царства Божьего, и на утверждение о том, что люди, которые их совершили, спасены Христом: 1 Кор. 6:9— 11). Таким образом, в этом смысле все грехи являются «прощаемыми»[519]. Разделение грехов в Римско–католической церкви на «смертные» (такие, как самоубийство) и «прощаемые» (такие, как бесчестность, злоба или похоть) может привести к легкому отношению к одним грехам, хотя они очень мешают освящению и труду ради Господа, или к сильному страху, отчаянию и неспособности обрести уверенность в прощении в отношении других грехов. Мы также должны понимать, что одно и то же действие (напр., как в приведенном выше примере, когда человек выходит из себя и вступает в драку) может быть как более, так и менее серьезным грехом, в зависимости от обстоятельств и от того, о ком идет речь. Гораздо правильнее было бы просто признать, что последствия грехов могут быть различными и что они в разной степени влияют на наши взаимоотношения с Богом и навлекают на нас Его гнев. В этом случае мы не выйдем за пределы общего учения Писания по данному вопросу.
518
Может показаться, что различие между смертными и прощаемыми грехами подтверждается текстом 1 Ин. 5:16,17: «Если кто видит брата своего согрешающего грехом не к смерти, то пусть молится, и Бог даст ему жизнь, то есть согрешающему грехом не к смерти. Есть грех к смерти: не о том говорю, чтобы он молился. Всякая неправда есть грех, но есть грех не к смерти». Греческий текст ясно говорит о «грехе к смерти», а не о «смертном грехе». В контексте послания, где Иоанн борется против ереси, последователи которой не исповедовали Иисуса как Бога, пришедшего во плоти (см.: 1 Ин. 4:2,3), грех «к смерти» — это серьезная ересь, которая заключается в отрицании Христа, а потому неспособная обрести спасение через Христа. В этом случае Иоанн просто говорит нам не молиться о том, чтобы Бог простил отрицание Христа и распространение еретического учения о Нем. Иоанн говорит здесь об одном грехе «к смерти» (отрицание Христа), а в дальнейшем была установлена целая категория грехов, которые не могут быть прощены.
519
О «непростительном грехе», который является исключением из этого утверждения, см. ниже.