б. Так называемая теория отсрочки, являющаяся необходимым звеном в премилленарной схеме, лишена всякого библейского основания. Согласно ей, Иоанн и Иисус возвещали, что Царство, то есть еврейская теократия, близко. Но поскольку евреи не покаялись и не уверовали, Иисус отсрочил установление Царства до Своего второго пришествия. Скоуфилд полагает, что поворотным моментом следует считать ситуацию, описанную в Мтф. 11:20, другие богословы — в Мтф. 12, а прочие относят этот момент на еще более поздний срок. До этого поворотного момента Иисус не заботился о язычниках, а проповедовал Евангелие Царствия Израилю; а после него Он уже больше не проповедовал Царство, а только предсказывал его пришествие в будущем и предлагал покой как измученным израильтянам, так и язычникам. Однако нельзя утверждать, что Иисус не заботился о язычниках до предполагаемого поворотного момента (см. Мтф. 8:5–13; Ин. 4:1–42) и что после него Он прекратил проповедовать Царство (Мтф. 13; Лк. 10:1–11). Нет абсолютно никаких доказательств того, что Иисус проповедовал два разных Евангелия, сначала — Евангелие Царствия, а потом — Евангелие благодати Божьей; в свете Писания это различие несостоятельно. Иисус никогда не имел в виду восстановления ветхозаветной теократии, а имел в виду установление духовной реальности, для которой ветхозаветное царство было всего лишь прообразом (Мтф. 8:11–12; 13:31–33; 21:43; Лк. 17:21; Ин. 3:3; 18:36–37, ср. Рим. 14:17). Он не отсрочил достижение цели, для которой пришел в мир, но фактически установил Царство и не раз говорил о нем как о нынешней реальности (Мтф. 11:12; 12:28; Лк. 17:21; Ин. 18:36–37, ср. Кол. 1:13). Теория отсрочки — сравнительно недавнее изобретение, и она очень спорна, потому что необоснованно разрушает единство и Писания, и народа Божьего. В Библии отношение между Ветхим и Новым Заветом представлено как отношение между образом и прообразом, пророчеством и исполнением; а в данной теории утверждается, что, хотя Новый Завет изначально задумывался как исполнение Ветхого, на самом деле он стал чем-то совершенно другим. Царство, то есть ветхозаветная теократия, было предсказано, но не установлено, а церковь не была предсказана, но была создана. Поэтому Заветы строго разделяются, и один становится книгой царства, а другой, за исключением Евангелий, книгой церкви. Кроме того, у нас получается два народа Божьих: один — природный, а другой — духовный, один — земной, а другой — небесный, как будто Иисус не говорил об «одном стаде и одном Пастыре» (Ин. 10:16) и как будто Павел не сказал, что язычники привились на старую маслину (Рим. 11:17).