И «взор» подхватил. Подхватил и высветил мне силуэт Робина, что скорчился возле стальной стены у самого бетона.
Я не стал пытаться прострелить фуру насквозь — «усиленный выстрел» еще не откатился, а без него я уже пробовал — фигня получилась.
Вместо этого я просто вытянул вперед руки, вынося дробовик за пределы угла, соединяющего крышу прицепа и его борт, направил его вертикально вниз и выжал спуск.
И услышал, как пулю поглощает модуль защиты.
— Да сколько у тебя их⁈ — вырвалось у меня.
— Сколько нужно. — глухо донеслось из-за угла голосом Робина.
А потом он распрямился, одновременно отпрыгивая от прицепа, разворачиваясь вокруг своей оси и выжимая спуск.
Уловив его движение и заранее ожидая какой-то подлости, я присел и прыгнул в сторону, растягиваясь на борту прицепа и тоже выжимая спуск.
В итоге мы выстрелили одновременно, и ни один не попал, даже несмотря на картечные патроны — слишком быстро мы оба двигались. И в слишком неудачном положении мы по итогу оказались. Я, хоть и слегка прикрытый углом прицепа, лежу на боковине, растянувшись в полный рост, и не могу двигаться. Робин, даром что на ногах и мобилен — прямо посреди открытого пространства, на котором его подстрелить как нехер делать.
И все же мое положение было чуть хуже. Потому что мои модули защиты были полностью разряжены. А вот у этого сукина сына, несмотря на то, что пять минут назад вся его защита должна была разрядиться, спасая от роя раскаленных осколков, еще оставалось. И сколько их оставалось — неизвестно.
Поэтому я бросил короткий взгляд на левую руку, с удовольствием убедился, что «Скачок» уже откатился и прижал его, одновременно вскакивая на ноги. Рывок — и я практически вплотную к Робину, между нами меньше метра! Ствол его дробовика — только руку протянуть!
Я и протянул, набрав в грудь побольше воздуха и приготовившись к шипению горящей от контакта с раскаленным стволом кожи. Схватил, отвел в сторону, чтобы выстрел, если он будет, прошел мимо, и выбросил вперед вторую руку, в которой уже была зажата отнюдь не рукоять длинного и неудобного дробовика, а удобная ребристая ручка Лизы.
Ствол рявкнул у меня над ухом, чуть не лишив меня слуха, а потом Робин отпустил его и каким-то невероятным движением выпутался из ремня, отскакивая назад!
Лиза вспорола воздух, не достав до противника, но зато и сам Робин оказался без оружия. Его дробовик остался у меня в руке, и, кстати, вопреки ожиданиям, ствол был совершенно холодный. Даже после двух выстрелов подряд (не говоря уже о том, что я не знаю, сколько было сделано выстрелов до этого) он не потеплел ни на градус, так что я обошелся даже без ожогов.
Робин вскинул левую руку и быстро потыкал пальцем в воздух, активируя интерфейс. А потом взялся за невидимую мне рукоять и вытянул из пространства длинный нож. Намного длиннее, чем мой, длиной примерно как Луч, который я оставил на торговой площадке. Робин его вытянул, поднял к глазам, приложил сложенные вместе указательный и средний пальцы левой руки к плоскости клинка и развел руки в стороны, словно двумя пальцами снимал невидимые ножны.
Бронерез
Хрен знает, что это за бронерез такой, но мне уже заочно не нравится это название. Ничего безопасного таким словом явно бы не назвали. А еще этот клинок длиннее моего раза в два, так что мои дела вдвое хреновые.
Я мог бы пытаться развернуть прикладом в плечо дробовик Робина, я мог бы попытаться схватить с ремня свой собственный, но я прекрасно понимал, что ни того, ни другого не успею. Разделяющее нас расстояние было слишком мало, чтобы надеяться на удачный исход какого-то из этих планов. Пока я вожусь с длинными дурами, он просто подскочит и махнет своим ножом, и это плохо для меня закончится.
Поэтому я открыл свой инвентарь, и, не сводя взгляда с Робина, убрал туда его собственны дробовик. Под сплошной маской навроде моего собственного пси-рассеивателя не было видно его лица, но я был уверен, что он злобно стиснул зубы. Я этого и добивался.
Никто не стремился атаковать первым. Оба понимали, что навыки обращения с холодным оружием у нас такие себе, поэтому оба ждали, когда атакует кто-то другой, чтобы подловить его на ошибке. И я решил, что пусть первую ошибку совершу я. Или, вернее, пусть Робин так думает.
Я резко переложил нож в левую руку, а правой потянулся к дробовику, висящему на ремне. Робин тут же рванулся вперед, занося свой мачете для мощного режущего удара, уверенный, что я попытаюсь выстрелить, но он ошибся. Я даже не думал пытаться привести оружие в боевую готовность. Вместо этого я схватил дробовик за ствольную коробку, слегка надавил, чтобы ремень натянулся, и чиркнул по нему ножом. Ремень лопнул, освобождая оружие, и резким движением снизу вверх я швырнул его прямо в Робина!