Основной грозовой фронт ушёл куда-то дальше, но небольшой дождь всё же покапал. Вернулся, нашёл часть «леса», где нет самих инсектодиов и их следов, забрался в разлом ствола, устроенный таким образом, что туда почти не капало, эдакое дупло и уснул беспокойным сном.
Среди ночи проснулся, был отвратительно бодр. Взглянул на небо, оттуда холодно и равнодушно светили чужие звезды. Спина ноет от неудобной позы, сна ни в одном глазу. Вернулся к мега домику.
Очередное открытие — ночью насекомые спят. Может быть, не все, но никого не встретил, только какие-то шустрые создания пару раз показались, потом исчезли, но не в направлении основного тараканьего общежития, а в какие-то свои малозаметные щели под ногами. Надо думать, это существа, не входящие в дружную семью обитателей домика.
Прогулялся, если можно так назвать серию блинков, до степи вторжения, теперь вот кушал консерв и пытался понять с чего, собственно, начать своё вредительство.
От развязывания одиночной партизанской войны меня останавливала мысль танкиста Аяза о том, что инсектоиды — рой, что, если тебя видит один, вероятно, методом коллективного сознания или прямого коннекта с клопом- полководцем, тебя засекут и остальные.
Так дело не пойдёт.
Свою беспокойную карточную команду я тоже не спешил доставать из широких штанин. Помучаюсь пока что в одиночестве, тем более артефактная фляга «сэл» (что бы то не значило) давала мне столь необходимую воду, запасы еды есть (в основном это более двухсот банок консервов от Дюжины Рорха), в одиночку как-то потусуюсь.
Мне бы сейчас здорово помог блокнот или хотя бы смартфон. Последний, кстати, был, только он сел, а попросить у местных зарядку — стесняюсь.
Ладно. Старая добрая память. Я запомнил уже две дюжины разновидностей инсектоидов и примерно представлял, что из себя представляют отряды вторжения.
В отряде две сотни лёгких пехотинцев (примерно, поди их посчитай, когда они всё время двигаются), четыре сотни тяжелых, три десятка летунов, полсотни кислотников, полсотни вспомогательного персонала, вроде рабочих, но значительно более бронированных и форма головы другая. Две «матери», около десяти чудиков с длинными антеннами. Про таких танкист не говорил, вероятно, потому что они держались по эту стороны порталов, но в процессе активно участвовали. Надо думать это организующая сила, координаторы мероприятия и присоединяются к процессу скорее на финише.
Инсектоиды определённо не знали, что такое уныние, горечь потерь, разочарование, депрессия. При мне они последовательно зажгли девять групп порталов, начали вторжение и, вероятно, везде потерпели неудачу.
Единственная странность, что из одного портала группа жуков вытащила какую-то фиговину и потащила в направлении домика, а это около двадцати километров.
Снялся со своей позиции и проследил. В какой-то момент я понял, что это крупный и, ещё каким-то образом, живой мутант, что-то вроде усеянной иглами черепахи весом в тонну. Я таких не видел, но это было не так уж важно. Другое дело что существо буквально сочилось маной и периодически порывалось своих преследователей ударить плотной аурой энергии и света. Интересно, а если «этому» помочь?
Приблизился.
Восприятие.
Катарский пустынник-одиночка. 24 ур.
Ну, пусть будет пустынник. Интеллекта у него нет, зато вредный и сильный. Команда его сопровождения колола между пластин панциря жалами, отчего он дергался и истекал пузырями. Ну ясно, нелетальный яд в больших дозах. А дерётся он, когда его чуть «отпускает». До степи вторжения уже больше километра, на «тракте» никого.
Прикрываясь всё той же невидимостью, пошарил в инвентаре, достал одну из трех бутылок лечения. Штука дефицитная и, как показывает практика с Помоешником — универсальная, раз уж лечит даже нежить.
Двигалась это команда неравномерно, но быстро.
Тащили его пузом кверху, но головой вперёд. Переместился по ходу движения, уцепился за один из шипов-наростов, не снимая невидимости, влил в полуоткрытую пасть мутанта бутылку. Пустую убрал в инвентарь и убрался, чтобы смотреть шоу с безопасного расстояния.
Ждать пришлось недолго. Монстр открыл и тут же прищурил глаза, в этот раз коротко оценивая врага. Я уж не знаю, как он такое вытворил, но резким рывком, от которого тут же потерял несколько своих устрашающих игл, развернулся пузом вниз, частично раскидав свой «конвой», зашипел и без паузы трижды шарахнул всех вокруг какой-то ударной магической волной, каждый следующий раз чуть другого цвета.